Комната из листьев

На первых порах свои визиты к мистеру Доузу я оправдывала тем, что для занятий астрономией требуется модель планет, а ее не перевезешь. Когда помимо астрономии мы стали изучать ботанику, я объясняла, что выступающий в море мыс, где жил мистер Доуз, – лучшее место для наблюдения за нежными растениями, которые в районах, прилегающих к нашему поселению, давно уже вытоптали. Эти причины были признаны уважительными, и мистер Макартур не препятствовал моим еженедельным визитам в обсерваторию. Само собой подразумевалось, что Ханнафорд и миссис Браун сопровождали меня в обсерваторию, и, поскольку мистера Макартура подробности не очень интересовали, к откровенной лжи прибегать не приходилось.

Но все же изредка муж справлялся о моих еженедельных уроках, и я тогда неизменно задумывалась, не вызваны ли его вопросы подозрительностью, о которой он даже не сам догадывается. Разумеется, я сообщала ему лишь «сухую выжимку» из тех богатств, которые получала.

– Вот, например, такой интересный факт, мистер Макартур, – начинала я. – Знаете ли вы, что те растения, которые дают стручок, похожий на боб, относятся к семейству мотыльковых, а называется оно так потому, что их цветок похож на бабочку – или на мотылька?

Мистер Макартур никогда не считал нужным воспринимать информацию в объеме более одного предложения. Он всегда находил причину выйти из комнаты или вдруг погружался в чтение какой-нибудь книги, – и все, на ближайшую неделю больше ни слова о ботанике или астрономии.

Одна фамилия

В одном из своих писем Брайди я чуть не сболтнула лишнего. Это было в самый разгар нашей дружбы с мистером Доузом. Сейчас я держу это письмо в руке. Когда я его писала, думала, что просто рассказываю Брайди о разных людях, составлявших наше общество. Но теперь вспоминаю, что испытывала огромное удовольствие, стараясь изложить свои новости так, чтобы несколько раз упомянуть фамилию одного человека. «Мистер Доуз, капитан Тенч и еще несколько человек – они и составляют наш круг общения». Вполне невинная информация. И потом: «Под руководством мистера Доуза я достигла небольших успехов в ботанике». А вот в этом месте, помнится, я улыбнулась про себя: «Мистер Доуз так увлечен звездами, что он не всегда видим для глаз простых смертных». И в конце я все же не удержалась от шутки, которая будет понятна не всем: «Я была столь самонадеянна, что решила стать ученицей мистера Доуза, но вскоре поняла, что переоценила свои возможности, и теперь краснею за свою ошибку».

Краснею за свою ошибку! Читая эти поблекшие от времени строки, я улыбаюсь, вспоминая, как я радовалась, что нашла способ сообщить свою тайну, – в зашифрованном виде, как мне казалось. Я считала себя очень умной. А теперь вижу, что в этом письме правда изложена так, словно ее кричат во весь голос с крыши дома.

Опасное знакомство

Миссис Браун и Ханнафорду я доверяла, но опасалась, что в поселении численностью в тысячу человек, проживающих на небольшом расчищенном пятачке среди лесов, никаких секретов быть не может. Особенно если один из его обитателей пишет книгу. С писателем водить знакомство опасно. Однажды днем мы с Тенчем случайно встретились у моста. Он остановился, чтобы поговорить со мной; я одарила его самой любезной улыбкой, какую сумела изобразить. Предупредила себя: «Будь настороже».

– Ну что, миссис М., как ваши успехи в изучении астрономии? – начал Тенч. – Мне с таким трудом удалось договориться о ваших уроках. Надеюсь, я не зря старался?

Казалось бы, вполне невинный вопрос, но Тенч никогда не задавал невинных вопросов. Неужели ему известно?

Он подошел ко мне вплотную.

– Нелегко было убедить Его Святейшество, – тихо сказал он, словно делился со мной секретом. – Мне это стоило огромных усилий, вы уж поверьте, но ради вас, моя дражайшая леди, я готов горы свернуть.

Тенч говорил пафосным тоном и смотрел на меня со страстью во взоре. Нет, не известно, заключила я. Он остановил меня у моста, чтобы расспросить о занятиях астрономией, ну и заодно изобразить из себя влюбленного лебедя. Я собралась было съязвить – не соблаговолит ли он убить ради меня дракона? – но передумала. Любую реплику, сколь бы ироничной она ни была, он воспримет как следующий шаг в ритуале флирта.

С тех пор, как капитан Тенч смутил меня прозвищем «Джек Корсет», я держалась с ним более холодно. Но он был из тех мужчин, которые считают, что ни одна женщина не сможет перед ними устоять, и, судя по его лукавым взглядам, мое охлаждение воспринимал как шаг назад перед новым сближением. Больше экзаменов он мне не устраивал. В последнее время Тенч вел себя исключительно галантно, учтиво, вежливо. Но ждал от меня следующего шага в той игре, что он затеял со мной.