Коллапсис

– То есть, если он решит отомстить за Пушистика, ты тоже ответишь агрессией?

– Я не знаю, наверное. – Громко втянутая носом влага встала поперёк горла, отчего голос Дэнни немного осип. Миссис Андерсон заботливо протянула стакан воды, но, даже приняв его, Холвуд-младший так и не взглянул ей в глаза. Быстро осушил стакан, и мелко кашлянув от попавшей не в то горло воды, забрался на диван с ногами, что уже давно намеревался сделать.

– Это была единственная причина? Мне кажется, проблема кроется не только в этом.

– Я хотел узнать. – После недолгой паузы Дэниел чуть качнулся в сторону, будто прижавшись боком к другому телу – совсем незначительный, едва уловимый жест, который не смог утаиться от цепкого взгляда миссис Андерсон.

– Узнать что?

– Мне было интересно узнать, как мир выглядит изнутри. – В поднятых ясных, как утреннее безоблачное небо, глазах таилась вековая обида с крапинкой злости. Как маленький ангел, такой же белокурый и кучерявый, но с глазами, однажды увидевшими порог ада.

– Почему тебе это интересно?

– Я хочу стать врачом и помогать людям. Так я смогу помочь себе. Мама говорит, что я болен, но я не совсем понимаю, что со мной не так. Когда я смогу помочь себе, то перестану быть обузой. Они признают меня, и я стану их частью и смогу помочь другим. – Он тяжело вздохнул и всё также прижимался боком к невидимому предмету, который если и мог служить опорой, то только Дэниелу Холвуду.

– Это очень благородная цель. Но, может, ты подойдёшь к ней с другой стороны? Вместо того чтобы понять, что у живых существ внутри, может, стоит понять, что у них на душе? Знаешь, Дэниел, душу тоже лечат. И порой вылечить её гораздо сложнее, нежели тело. Душу нельзя разрезать, вырезать опухоль и зашить.

– Тогда как её вылечить? – Она наконец-то смогла заинтересовать Дэнни, он больше не боялся смотреть ей в глаза, наоборот, в них появилось любопытство, а в движениях толика нетерпения. Миссис Андерсон добавил чуть больше ложки мёда в улыбку и, вытянувшись, дотронулась до маленькой ладошки пациента.

– Ты ответь мне на этот вопрос. Я ищу ответ уже долгие годы своей практики. Возможно, это удастся тебе.

Дэниел смущённо отвёл взгляд, на щеках его заиграл розовый румянец, какой может быть только у детей.

– Кстати, Дэниел, ты не хочешь познакомить меня со своим другом?

Холвуд вздрогнул, замер и напугано взглянул на пустоту рядом с собой, резко переведя взгляд на Миссис Андерсон, терпеливо ожидающей своей минуты аудиенции.

– Я не понимаю, о чём вы.

– Твоя мама говорила, что иногда ты говоришь сам с собой. Твой друг сейчас с тобой?

Такой злобы и потерянности она не видела ещё никогда. Сморщившись, Дэниел выглядел как ребёнок, который вот-вот разразится истеричным плачем младенца. Но он сдержался, проглотив внутренний стыд и позор, который пережил в эти мгновения.

– Он не настоящий.

– Тем не менее. Ты видишь его? Он говорит с тобой? Можно узнать, как выйти с ним на связь?

– Никак. Я придумал его сам. В своей голове.

– То есть ты понимаешь, что его не существует?

– Да, – честно признался Дэниел, так что усомниться в его словах было невозможно. – Просто мне немножко одиноко. Когда мне страшно, я представляю образ рядом с собой, что я не один, и становится немножечко легче. Но я знаю, что это просто фантазия.

Миссис Андерсон понимающе кивнула, поражённая некой детской мудростью и осмысленным взрослым взглядом в детском теле.

– Это связано с твоей бессонницей? Почему ты боишься засыпать?

– Потому что они придут за мной. Так сказал брат, что Гитлер в белом халате придёт и заберёт меня.

– Не волнуйся, Дэниел, твой брат неудачно пошутил. Гитлер мёртв, война давно окончена, никто не заберёт тебя. Я тебе обещаю. А ты обещаешь мне взамен, что будешь спать?

Дэнни кивнул.

– Хорошо, Дэниел, это всё, что я хотела услышать. Может, есть что-то, что ты хотел бы обсудить со мной? Нет? Ладно. Напоследок, я хотела бы тебя попросить, пожалуйста, если вдруг брат снова обидит тебя, не надо ему мстить. Поговори с ним. Переговоры – залог цивилизованного общества. Обещаешь мне?

И, кажется, их маленький пациент воодушевился. Скупо кивнув, он попрощался с Миссис Андерсон и бежал на всех парах к забирающим его родителям, бледным и задумчивым, никогда не улыбающимся за последний месяц, взирающим на него как на маленького побитого котёнка, которого жалко выкинуть. Так, по крайней мере, видел этот мир Дэниел Холвуд через отравляющую призму поселившейся в его душе тени.

Когда Дэниел, перескакивая через ступеньки, вбежал на второй этаж, несясь в свою комнату, открылась дверь в конце коридора, откуда вышел брат со своей новомодной причёской, которую он то и дело приглаживал назад с некой гордостью и хвастовством – вероятно полагая, что этим привлекает всех бегающих за ним девчонок. Дэниел в этом плохо разбирался, он хотел поскорее проскочить в комнату, но брат поймал его, как нашкодившего котёнка.

– Эй, а ну стой, шизик!

– Я не шизик! – Дэниел лягнул его со всей силой по ноге, получив свою свободу. Однако цепкие пальцы брата сомкнулись на его запястье и дёрнули назад, не позволив убежать.