Колдунья-индиго

— Ни в коем случае! — возразил Глеб. — Нужно сохранить этим милым крошкам жизнь и передать их на воспитание добрым людям. Уверяю вас, такие еще есть! К вам сегодня же придут и заберут этих славных малышей. Причем за приличное вознаграждение. Их ожидает сытая жизнь и культурный досуг!

«А я еще укреплю свой авторитет в глазах Юлии», — эту мысль Глеб не озвучил.

Уже прощаясь с новой знакомой, Глеб поинтересовался, где работает его несостоявшаяся невеста Оксана.

— Здесь, поблизости, у очень богатого бизнесмена Никандрова, — сообщила Анна Ивановна. — Вы заходите к нам, не забывайте. Оксана часто проведывает сынишку. Встретитесь, познакомитесь, понравитесь друг другу. А там и… Пусть и общежитие, ничего страшного. Люди везде живут!

Отправившись восвояси, Глеб прошел в обратную сторону по Краснопартизанской, свернул на Пролетарскую, затем на Октябрьскую и по Советской улице уже к поместью Никандрова подходил, а все не мог придумать, как объяснить Новикову, а через него — Нелли Григорьевне, что Оксана, хоть и бывшая родственница почти помощника помощника начальника артюнянцевской службы безопасности, никандровскому семейству ни с какой стороны не опасна. Не может она питать добрых чувств к экс-родственникам, выживающим ее из московской квартиры. Следовательно, в случае каких-то межолигархических трений она помогать артюнянцевским охранникам ни за что не станет. Скорее, наоборот. Новиков это поймет, а вот обожаемой Олегом Валерьевичем супруге Никандрова придется все объяснять подробно, иначе она сразу Оксану уволит. 

Глава 21

У парадного входа в никандровский особняк Глеб чуть ли не нос к носу столкнулся с Юлией, точнее с Усладой и Русланой, которых их заботливая хозяйка выводила на прогулку. Натянув поводки, собачки радостно приветствовали доброго знакомого, повизгивали, обнюхивали его ботинки и, вставая на задние лапки, передними доброжелательно разглаживали Глебовы брюки. А Глеб, присев на корточки, ласково собачек гладил и умильно сюсюкал:

— Ах вы мои крошечки, девочки дорогие, какие вы хорошенькие, красивенькие, как я рад вас видеть, — и при этом незаметно косился на Юлию: произвели ли благоприятное впечатление его подхалимские речи на привередливую хозяйку Уси и Руси?

Но лицо Юлии не осветилось ответным умилением. Напротив, сурово поджав губы, она скептически заметила, что некоторые неуемные представители мужского пола постоянно проявляют нездоровый интерес к любым девочкам, как бы их ни звали: Услада, Руслана, Марфа или Дуня…

Глеб выпрямился, вежливо поклонился хозяйке милых собачек и, извинившись, что вынужден ей слегка возразить, объяснил, что если к некоей прекрасной особе прекрасного пола, а также к малым друзьям и подругам человека, которым посчастливилось оказаться на ее добром попечении, он проявляет и не может не проявлять самых возвышенных и теплых чувств, это уж не в его власти, то интересоваться кем-либо еще его могут заставить только суровая служебная необходимость и приказы вышестоящего начальства, которые он вынужден выполнять, как бы его душа этому ни противилась! Но и выполняя свои неприятные служебные обязанности, он постоянно думает и мечтает о некоей особе, которая сразила его своей красотой и добротой, всецело разделяет ее благородные устремления спасать малых сих и покровительствовать беззащитным и сирым братьям и сестрам нашим меньшим. В доказательство искренности и справедливости своих слов Глеб вручил Юлии адрес престарелой юной энтузиастки Надежды Петровны и, скромно умаляя свои заслуги (на его месте так поступил бы любой гринписовец!), рассказал, как ему удалось спасти от несчастий бездомной бродячей жизни нежных хвостатых крошек и удержать их терпящую финансовые затруднения хозяйку от вынужденного, но тем не менее недопустимо жестокого поступка. Здесь Глеб счел необходимым слегка покривить душой и умолчать об ужасном помойном ведре, в хладных темных недрах которого должна была оборваться жизнь хвостатых малышей, и сказал, что их собирались только отнести куда-нибудь поближе к проезжей дороге в надежде, что найдутся доброхоты, желающие их приютить. Он побоялся, что, если Юлия узнает, как Надежда Петровна собиралась решать проблему кошачье-собачьего перенаселения, гнев ее будет ужасен и она натравит на престарелую энтузиастку не только Гринпис, но и правоохранительные органы! Не дай бог, бабку еще засудят! А умалчивая о запланированной жестокой акции, Глеб надеялся, что Юлия не только заберет малышей в свой приют, но и окажет материальную помощь их хозяйке, чтобы впредь она имела возможность содержать вновь народившееся молодое поколение друзей и подруг человека в домашних условиях. Заодно Юлия более благосклонно отнесется и к нему, как к некоторым образом спасителю потенциальных хвостатых беспризорников.