Колдун с Неглинки

— Ладно, — сдался он, — нельзя оставлять ее здесь одну.

Алиса согласно закивала. Мирон вышел на лестничную клетку и позвонил в соседнюю квартиру. Никто не открыл: середина рабочего дня, ничего удивительного. Только третья попытка увенчалась успехом — старческий голос надтреснуто поинтересовался:

— Кто?

— Соседи ваши.

Дверной глазок почернел.

— Это вы, что ли, недавно переехали?

— Да мы, мы.

Щелкнул замок. Мирон выставил перед собой Марту и взглядом призвал на помощь Алису.

— Можно она побудет у вас немного? — улыбнулась та суровой пожилой женщине. — Ее мама должна скоро вернуться.

— Тетечка! — взвыла вдруг Марта. — Не слушайте их! Мама в командировке, а меня оставила с братом. Они хотят выгнать меня из квартиры, а сами будут курить, пить пиво и заниматься сексом! Они могут даже вообще меня не забрать!

— Тьфу! — скривилась пенсионерка. — А с виду такие приличные… — И захлопнула дверь.

Мирон растерянно таращился на Алису. Она явно едва сдерживала смех.

— Я здесь не останусь, — упрямо буркнула Марта и пошла обратно к лестнице. — Она котят утопила.

— Ты это только что выдумала! — не выдержал Мирон. У него сдавали нервы.

— Нет, я знаю. Я увидела по ее рукам.

Впечатывая огромные кроссовки в пол, Марта выскочила из подъезда, села на скамейку возле игровой площадки и подтянула колени к груди. Мирон и Алиса устроились напротив. Было пасмурно, но душно, ветер вяло шевелил оставшиеся листья тополей и не освежал.

— Твои всё еще думают, что ты присматриваешь за квартирой одногруппника, который уехал?

— Ну да, а что им еще скажешь.

— Ты редко приезжаешь.

Мирон нащупал в кармане пачку сигарет, но посмотрел на Марту и передумал.

— Я работаю.

— Что планируешь делать летом?

— Работать.

Алиса помолчала, а когда Мирон совсем было решил, что пора ехать, поделилась:

— Мы с Даней в июле в Турцию на месяц хотим.

— Кайф, — сказал Мирон. — Желаю удачи.

Когда он пошел к машине, Марта с рюкзачком и бумажным пакетом из фастфуда засеменила следом. Он забрал у нее пакет и сжевал ломтик холодной картошки.

— Я могу тебе помочь. — Говоря это, Алиса выглядела как человек, который нуждается в помощи не меньше него. — Могу пожить у тебя какое-то время, пока ты будешь искать ее маму. Ты ведь быстро ее найдешь, да?

Марта уже пристегивалась на заднем сиденье, поэтому, прежде чем ответить, Мирон вышел.

— Нет, — сказал он на всякий случай шепотом. — Ничего не получилось. Это первое, что я попытался сделать, когда она сбежала. Я могу создать человеку потребность — например, немедленно вернуться. Но это не сработало. Она не пришла. Наверное, придется искать труп Вики, о которой она говорила.

Он ждал вопроса о трупе, но Алиса спросила о другом.

— Создать потребность?.. — Ее голос дрогнул. — Любому человеку? Любую?

— Вроде того. Не переживай, я не использую это для себя.

— Я и не переживаю. — Мурашки на ее руках намекали на обратное. — Так что, мне остаться?

— Останься.

Она внезапно повеселела: снова заулыбалась, прыгнула в машину и даже музыку включила. Вообще непонятно, что с человеком происходит.

— Тогда заедем в эту «Плазу»? Нужно купить кое-что для жизни. Я сделаю пасту, вечером сериальчик посмотрим. Мне послышалось или ты сказал «труп»?..

* * *

Чтобы перетаскать в дом покупки, на парковку пришлось возвращаться несколько раз. Тем временем Алиса закидывала продукты в холодильник, и иногда Марте приходилось гоняться за Фраппе, которая волокла в вольер то пачку сухариков, то мармелад, то колбасу.

Когда суета наконец улеглась, Марта убежала в «бальный зал» — огромную пустую комнату на третьем этаже. Концентрация ангелов и лепнины там зашкаливала невообразимо, особенно в росписи на купольном потолке. Из всей обстановки — бильярдный стол и непонятная сварная конструкция — видимо, работы Ноа. Растопыренная коряга и привлекла внимание Марты. Сейчас она переносила наверх коробки с гирляндами на батарейках и купленные специально тюлевые шторы — золотистые, фиолетовые и розовые. Из всего этого Марта собиралась соорудить Белый вигвам. Отчего он Белый, Мирон так и не понял.

Переодетая в длинную футболку Алиса обжаривала фарш для болоньезе.

— А перец… — Она поводила пальцем от ящика к ящику. — Здесь?

— Везде. Открой какой хочешь.

Глянула недоверчиво, но распахнула ближайшую створку кухонного шкафа. С краю стояла перечница.

— Все, что тебе нужно, всегда там, где ищешь.

— Класс! Это Ноа придумал?

— Я. Когда переехал, не знал, где что лежит, — задолбало угадывать.

Мирон вызвался помочь с пармезаном. Возил его по терке и думал о том, как искать человека, от которого осталось только имя. И Сандуны — общественные бани на Неглинке. Почти ничего, но на самом деле больше. В Сандунах он еще не был и даже не знал, любит париться или нет, — не доводилось. Воспоминание из детства: взрослые в полотенцах и дурацких шапках выскакивают в снег — шумные, веселые, непохожие на себя обычных, а он сидит в беседке, холодно настолько, что поджатые пальцы ног не разгибаются, и ждет только одного — когда маме надоест баня и она отведет его домой спать.

— Алис, ты баню любишь?