Колдун с Неглинки

Несмотря на позднее время, бар гудел.

— Только никаких откушенных языков, — пробормотал Мирон, высматривая свободное место. — Не в мою смену, пожалуйста.

Сели в самом углу, между низким столиком и книжными полками.

— Языки в прошлом. — Амелия, закинув ногу на ногу, водила ногтем по меню. — Моему маленькому королевству нужны подданные. Да, нам восемь «борщей», пожалуйста.

Спустя три шота, по вкусу точь-в-точь как борщ, Мирон понял, что засыпает, причем почему-то на плече Амелии.

— Ты так похож на юного Гаррета Хедлунда в экранизации Керуака, — шептала она и гладила его по щеке.

— А вы ни на кого не похожи. Я бы вас поцеловал, но внутри вас сидит эта штука.

— Внутри меня сидят пятнадцать лет разницы в возрасте, милый. Давай-ка допьем все это, а потом…

Она замолчала, и Мирон поднял голову: на улице кричали. Дернулся было встать, но Амелия коснулась его руки.

— Останься здесь, отдохни. И заглядывай ко мне в Чертолье, я буду рада. Только футболку не выворачивай. Это мерзко.

Когда она вышла, в баре упало напряжение: стихла музыка, свет стал тусклым, лампы едва заметно загудели, но это, кажется, никого не смутило — люди как сидели, так и продолжили сидеть, разве что ниже склонили головы и замолчали. В сгустившемся воздухе Мирон ощутил, что никому из них не хотелось бы оказаться сейчас снаружи. Он допил последний шот, встряхнулся, прогоняя оцепенение, и подошел к окну: обычно ярко освещенный фонарями и гирляндами, Кривоколенный переулок напоминал теперь Чертолье. Длинный темный силуэт, по-лошадиному сгибая ноги, удалялся; рядом послушно семенил другой, в камуфляжной куртке. Когда они свернули за угол, с земли поднялась девушка и, шатаясь, бросилась прочь.

Свет и звуки мгновенно вернулись. Телефон в кармане Мирона вжикнул: сообщение от Андрея из Химок. Внезапно. «Спасибо за помощь, брат. Я твой должник. Бар тут у нас открыл, давай заглядывай за счет заведения». Ну хоть кто-то… Не скрывая улыбки, он подошел к барной стойке, чтобы расплатиться.

— Ничего не надо, ваша спутница уже заплатила.

Чертесса…

Спрятав руки в карманы, Мирон шел вдоль Чистопрудного бульвара и мечтал об отпуске. Уехать бы одному туда, где никогда не был. В Карелию или на Байкал. Сдать сессию — и никто его не дозовется.

— Хух! — окликнули из-под решетки ливневой канализации. — Хух, ча!

Мирон посмотрел туда. Из влажной черноты выползло, стукнувшись о бордюр, его кольцо.

— Спасибо! — крикнул он вниз, но никто не ответил.

Возле лестницы, ведущей к двери его дома, дожидались двое — женщина и ребенок. Мирон увидел их издалека. Не самая обычная компания для четырех утра… Общаться с ними не было сил, но Мирон подавил трусливое желание воспользоваться другим входом. Может, не к нему. Может, в аэропорт едут.

— Это же вы новый колдун?

Надежда сгинула, как чорт в тумане.

— Вика умерла. Найдите ее.

Глава 3. Девочка и енот

— Этим должна заниматься полиция, — в который раз повторил Мирон. — Вы даже не знаете, точно ли она умерла.

Девочка сидела на полу в обнимку с Фраппе, — кажется, обе дремали. Мирон им позавидовал.

— Я знаю. Точно. В полиции не поверят.

— Ну а другие люди? Коллеги? Родственники?.. Кто-то же ее хватится?

— Услышьте меня, пожалуйста. Ее больше нет. Но ее нужно найти.

— Кто вам обо мне рассказал? — спросил он устало.

— Про вас все знают.

— Мне кажется, нам нужно отдохнуть и вернуться к этому разговору завтра.

— Нет! Никакого! Завтра! — крикнула посетительница. Бросила взгляд на девочку, но та даже не пошевелилась. — Нет никакого завтра, — заговорила она приглушенно и быстро. — Я больше не смогу к вам приехать, мне и так было… сложно. Найдите Вику, у нее осталась дочь. Спрашивайте о ней в Сандунах. Спрашивайте тех, кого, кроме вас, никто не спросит.

— Подождите минуту.

Способность соображать его покинула. Мирон поднялся в ванную и долго умывался холодной водой. А когда вернулся, в кухне за столом никого уже не было. Только девочка по-прежнему крепко спала на полу в обнимку с енотихой.

* * *

Кто-то нежно перебирал его волосы. Медленно и долго, до мурашек. Точно так же издалека возвращались мысли: вчера он уснул один, перед этим выпивал с Амелией и говорил со странной женщиной, которая просила найти Вику. Она ушла, но забыла в доме… своего ребенка.

Мирон дернул головой и откатился. На подушке сидела Фраппе, ее лапки и шею украшали разноцветные ленточки.

— Вон с кровати, — цыкнул Мирон.

Посмотрев на него как на идиота, енотиха перебралась на пол и потрусила к двери. Может, все остальное тоже как-нибудь само решилось? Или вовсе не было? Он заглянул во вторую спальню, ничего подозрительного не обнаружил и спустился в кухню. Девочка сидела за неубранным столом и смотрела в телефон.

Мирон обошел ее по широкой дуге, оперся ладонями о край кухонной столешницы и только тогда сформулировал:

— Тебе в школу не пора?

Девочка наградила его тем же взглядом, что и енотиха чуть раньше.

— У нас каникулы.

— М-м… Может, тогда позвонишь маме, чтобы она тебя забрала?

Девочка возила пальцем по экрану, звуки трендов «Тиктока» сменяли друг друга меньше чем за секунду.