Коко

– Держу пари, что Росита сообщила Карлу о своей беременности, а он заверил ее, что усыновит ребенка и сделает все открыто и законно. Может даже, пообещал жениться на ней! Как все на самом деле было, мы никогда не узнаем. Может быть, Росита вовсе не была проституткой. В больничной анкете она написала, что работает портнихой. Мне представляется, что Росита как-то забрела в церковь «Агнец Божий» – или храм, как называл свою лавку Карл, когда не продавал там мясо, – и, возможно, Денглер, завидев ее, подошел к ней и уговорил заглянуть к нему на «частную службу». Чтобы жена не увидела.

Сзади засигналили машины, и Пул понял, что прозевал тот момент, когда светофор переключился на зеленый. Он проскочил перекресток до того, как успела погаснуть стрелка, и остановился у входа в отель.

Пул и Андерхилл прошли сквозь пелену густого искусственного света под входом в отель к стеклянным дверям, которые с легким шипением разъехались перед ними. Из роя вопросов, пронесшегося в голове, Пул задал только самый, на его взгляд, актуальный:

– Знала ли Хельга Денглер, что Карл – отец мальчика?

– Так это прописано в свидетельстве о рождении.

Друзья переместились в вестибюль, и клерк поприветствовал их кивком. Вестибюль встретил их почти домашним теплом; большие развесистые папоротники казались настолько пышущими здоровьем и силой, что могли выскользнуть из своих кадок и слопать каких-нибудь мелких животных.

– Знаешь, не исключено, что она просто не желала знать, – предположил Андерхилл. – И это делало ее еще безумнее. Мальчик послужил доказательством неверности ее мужа, причем изменившего ей с женщиной той расы, которую она считала низшей.

Они вошли в лифт.

– Где обнаружили тело Роситы? – спросил Пул, нажав кнопку четвертого этажа.

– Неподалеку от берега реки Милуоки, в квартале или двух от Висконсин-авеню. В середине зимы – примерно как сейчас. Нашли ее голой, со сломанной шеей. Полиция предполагала, что ее убил какой-нибудь клиент.

– Через две недели после рождения ребенка?

– Думаю, решили, что она была доведена до отчаяния, – сказал Андерхилл; двери лифта раскрылись. – Да скорее всего, просто не стали придавать значение смерти какой-то мексиканской проститутки.

– Никарагуанской, – поправил Пул.

5

Все это им пришлось пересказать Мэгги, которая спросила:

– Откуда взялись книги про Бабара?

– По-видимому, Карл Денглер просто взял их из ящика, или как там они его называли, в своей лавке и отдал Росите. Должно быть, она попросила его дать что-нибудь ребенку, а Карл просто взял первое, что попалось ему на глаза.

Нарисованные собаки стерегли окровавленную дичь, а самодовольные толстяки смотрели на них так, словно упивались тем, что остались запечатленными на века.

– И Мэнни хранил книжки до тех пор, пока его не призвали.

– «Бабар» – это книга о мире на Земле, – сказал Пул. – Мне кажется, именно за это он любил книгу.

– Не такая уж там мирная жизнь, – возразила Мэгги. – Буквально на первых страницах охотник убивает мать Бабара. Неудивительно, почему ваш друг Денглер хранил эти книжки.

– Что, правда? – Андерхилл резко выпрямился от удивления.

– Конечно, – ответила Мэгги. – И есть еще кое-что. В конце книги «Король Бабар» летающие слоны, олицетворяющие Мужество, Терпение, Знание, не знаю, что там еще – Радость и Разум, – прогоняют прочь злых существ: Глупость, Злобу и Страх плюс множество других гадостей. Не кажется ли вам, что это много значило для Мэнни? Ведь судя по тому, что я слышала о Денглере, ему удалось сделать это в собственной жизни: изгнать из памяти воспоминания обо всем ужасном, что происходило с ним. И кое-что еще, правда, не знаю, что об этом подумаете вы. Когда я была ребенком, мне нравилась страница в этой книге, на которой нарисованы жители города слонов. Доктор Капулосс, сапожник Тапитор, скульптор по имени Подулар, фермер Путифур, большой сильный дворник Хатчимбомбитар… и клоун по имени Коко.

– Коко? – переспросил Андерхилл.

– По буквам: К-о-к-о.

Словно некое важное осознание почти зримо соткалось в воздухе между ними.

Пул вскинул руки:

– Единственно действительно важная вещь, которую мы здесь узнали, – это то, что Спитальны и Денглер знали друг друга еще по средней школе. А в поиске Спитальны мы не приблизились ни на йоту. Я считаю, нам следует вернуться в Нью-Йорк. Самое время перестать потакать Гарри Биверсу и рассказать этому детективу Мерфи все, что знаем. Остановить его может только полиция. Нам это не по силам. – Он посмотрел в глаза Мэгги. – Пора заняться другим.

Она кивнула.

– Что ж, тогда возвращаемся в Нью-Йорк, – услышал Майкл голос Андерхилла. Он то ли не мог, то ли не хотел отвести глаз от Мэгги Ла. – Я скучаю по Виню. Скучаю по тем моментам по утрам, когда я работаю, а он просовывает голову в мою маленькую комнату, чтобы спросить, не желаю ли я еще чашечку чаю.

Пул с улыбкой повернулся к Тиму – тот лукаво смотрел на него, постукивая карандашом по передним зубам, – и сказал:

– Ну да, кто-то же должен позаботиться о Вине. Бедняга вкалывает, не разгибая спины.

– Итак, вы собираетесь осесть и обзавестись семьей? – спросила Мэгги.