Коко

Один из молодых людей коснулся плеч Коба и развернул его так, чтобы тот увидел несколько наполненных рюмок – Пул не разглядел, шесть, восемь или десять, – выставленных рядком в его честь. Коб начал опрокидывать в себя их содержимое. Пулу он напомнил хищное животное, пожирающее добычу, только что убитую им на охоте.

– Вижу, это для тебя новость, не так ли? – сказал Симроу. – Мэнни Денглер не ходил в школу целый год, ему пришлось оставаться на второй год. И конечно, его травили еще больше, чем раньше.

И Пул вспомнил: «Угомонись, Вик. Все это было давно и неправда…»

– Все это было давно… – произнес он, словно озвучивая всплывшую в памяти фразу.

– Ага, – кивнул Симроу, – но я скажу тебе, что реально бесит меня. Эти люди усыновили его. Все знали, что Карл Денглер сумасшедший, и все равно им позволили взять мальчика. И даже после того, как все выяснилось и Карла упекли в «Вопун»[138], где какой-то мальчишка едва не оттяпал ему голову самодельным ножом, Мэнни остался жить в том доме на Маффин-стрит. С этой старушенцией.

– И снова начал ходить в школу… – продолжил Пул, продолжая смотреть на Коба.

– Ну да.

– И каждый день возвращаться домой.

– Он закрывал за собой дверь, – рассказывал Симроу. – Но бог его знает, что происходило за той дверью? О чем она говорила с ним? Думаю, пацан был счастлив до чертиков, когда его наконец призвали в армию.

4

Все то же самое узнал Тим Андерхилл, проработав два часа в библиотеке с микрофильмами материалов двух газет Милуоки. Он прочитал о суде и приговоре Карла Денглера, а также об его убийстве в тюрьме штата. «Проповедник преступлений на сексуальной почве», – гласила подпись под фотографиями Карла Денглера. «Проповедник сексуальных преступлений и его жена прибывают в суд на десятый день разбирательства» – гласила подпись под фотографией Карла Денглера в серой фетровой шляпе, глядящего куда-то в пространство, в то время как более молодая и стройная Хельга Денглер с толстыми белокурыми косами, закрученными вокруг головы, буквально взорвала камеру пронизывающим ледяным взглядом бледных глаз. Была в материалах и фотография дома на Маффин-стрит с пустым крыльцом и опущенными шторами. Рядом с домом мясная лавка «Агнец Божий» уже выглядела бесхозной. В ближайшие несколько дней дети станут бросать кирпичи в витрину лавки, а еще через несколько, судя по фотографии из «Сентинел», городские власти заколотят ее окна.

«Социальный работник ходатайствует об отдаче ребенка в приют», – гласил подзаголовок статьи с информацией о последнем дне судебного разбирательства. Сорокачетырехлетняя мисс Филли Грин, которая обнаружила ребенка в морозильнике с мясом сильно избитым, в полубессознательном состоянии и сжимающим в руках свою любимую книгу, попросила суд найти новый дом для Мануэля Ороско Денглера. Однако «представитель» миссис Денглер «выступил решительно против» этого, заявив, что семья Денглеров уже испытала достаточно боли. «Ходатайство социального работника о приюте отклонено», – через неделю после приговора сообщил «Джорнал»: на отдельном слушании судья постановил, что мальчика следует «вернуть к нормальной жизни как можно скорее». Ребенка должны были снова отправить в школу в первый день новой четверти. Второй судья порекомендовал «оставить эту печальную историю позади, а Хельге и Мануэлю Денглерам «продолжить жить дальше», поскольку «пришло время залечивать раны». И мать с сыном вышли из зала суда, добрались на автобусе до Саут-Сайда и дома на Маффин-стрит и закрыли за собой дверь.

«Они оболгали нас».

Тимоти Андерхилл узнал все это и кое-что еще. Отец Мануэля Ороско Денглера был действительно отцом Мануэля Ороско Денглера.

– То есть его настоящий отец Карл Денглер? – спросил Пул.

В тот вечер они с Андерхиллом возвращались в «Пфорцхаймер» в половине восьмого. На Висконсин-авеню освещенные витрины универмагов проплывали мимо, как диорамы в музее. Влюбленные на качелях у крыльца, мужчины в свободных ярких свитерах «Перри Комо» и кепках, собравшиеся на лужайке для гольфа.

– Кто же была его мать? – на мгновение сбитый с толку, спросил Пул.

– Росита Ороско, как и сказала Хельга Денглер. Росита дала мальчику имя Мануэль и оставила в больнице. Но в формуляре, который она заполнила при поступлении в больницу, отцом ребенка она указала Карла Денглера. И он никогда не оспаривал это, потому что его имя значится в свидетельстве о рождении Мэнни.

– В библиотеке хранятся свидетельства о рождении? – удивился Пул.

– Я прогулялся пару кварталов до Городского архива. Меня вдруг осенило: как удалось Денглерам усыновить брошенного ребенка без положенной волокиты. Эта женщина из Никарагуа, проститутка, приходит буквально с улицы в родильное отделение, рожает ребенка и исчезает, а через пятнадцать дней Денглеры усыновляют его. Я считаю, все оговорили заранее.

Андерхилл потер ладони; колени его торчали – им было тесно в маленькой машине.