Коко

Мэгги рассмешила его шуткой, которая на самом деле была не вполне шуткой, а как бы переиначенной фразой, – остроумным высказыванием, мелькнувшим в воздухе, как взмах меча, и заставившим его подумать, что надо непременно запомнить эту ее манеру изъясняться, пока не забыл. Мэгги резко обернулась и подарила Майклу улыбку с таким лукавым милым выражением лица, что оно, в отличие от ее остроумной фразы, мгновенно отпечаталось в его памяти. Она все еще говорила. Затем села на кровать, Пул сказал что-то и едва ли понял, что именно. Он чувствовал свежий, с ноткой черного перца, аромат, который исходил, казалось, от ее волос и рук.

– Поцелуй меня, Майкл, – проговорила она.

Так он и сделал.

Губы Мэгги показались ему изумительно мягкими и упругими – шок от встречи с такой податливой, приветственной мягкостью пронзил его тело. Ее круглые изящные руки поднялись и притянули его к себе, и они оба упали на кровать. Теперь губы девушки показались ему огромными, они будто вобрали его в себя. Майкл подложил руки ей под спину, и они утонули в кровати.

Наконец она с неподдельной нежностью отодвинула от него голову и улыбнулась. Ее лицо казалось огромным, как луна. Он никогда не видел такого лица. Глаза Мэгги были такими быстрыми, и понимающими, и как будто оправдывающимися.

– Хорошо, – проговорила она. – Хорошо, что ты больше не выглядишь грустным. За ужином ты казался таким безотрадным.

– Я как раз думал о том, чтобы вернуться в свой номер и почитать Генри Джеймса.

Лунное лицо Мэгги снова поплыло к нему, и ее острый розовый язычок скользнул меж его губ.

Одежда как будто оплавилась и стекла с их тел, и они слились вместе, как ложки в ящике комода, как обычные любовники в обычной постели. Кожа Мэгги показалась ему удивительно гладкой: на ней словно не было пор, а только шелковистый блеск. Тело Мэгги волшебным образом увеличилось и приняло, поглотило Майкла целиком. Он целовал ее ладошки, исчерченные тысячей тоненьких линий, и ощущал легкий привкус соли и меда. Он опустил лицо в плавный изгиб шеи Мэгги и вдохнул всю ее: чем бы она ни пахла раньше – сейчас она пахла свежим хлебом.

– О, ты прекрасен… – прошептала она.

Он скользнул во влажное теплое лоно и с неожиданной радостью ощутил, что он дома. Да, он действительно был дома: Мэгги почти сразу же задвигалась и затрепетала от оргазма, а вместе с ней затрепетало от блаженства и тело Майкла. Он был дома.

Позже Майкл лежал ошеломленный, усталый и благодарный, обвитый уснувшей Мэгги. Все было похоже на путешествие: путешествие не в какое-то конкретное место, но сразу в целую страну. Мэгги Ла, флаг своей нации, само сокровище и ключ к сокровищу. Счастливое блаженство Майкла легко и незаметно унесло его в сон.

34. Завершение поисков

1

Ему не сиделось на месте, он был твердо убежден, что сегодня все решится, – сегодняшний день определит его дальнейшую жизнь. Он не сводил глаз с телефона, молча приказывая ему: «Звони! Сейчас!» Он вскочил со стула перед окном, подошел к телефону и коснулся трубки кончиками пальцев – на тот случай, если вызов произойдет именно сейчас, успеть схватить ее за мгновение до того, как зазвенит звонок.

Вчера телефон зазвонил, и когда он поднял трубку – не подумав или глупо думая о чем-то постороннем, как это почему-то бывает всегда в те моменты, когда с вами происходят действительно важные вещи, – он поздоровался и подождал, его мозг как бы замер на секунду, пока человек на том конце линии колебался, и спустя секунду или две он почувствовал, как рассудок его вновь прояснился, напряглись нервы, обострилось внимание, потому что позвонивший ему человек продолжал молчать, и этим человеком был Коко. Боже, что за момент! Он почувствовал нерешительность Коко, его потребность поговорить с ним и даже страх, который удерживал Коко от разговора. Это как на рыбалке: когда вы почувствовали рывок и сильное натяжение лески и поняли, что попавшееся что-то крупное, и такое нужное вам, там, в глубине, принимает решение.

– Я хочу поговорить с тобой, – наконец сказал в трубку Гарри и ощутил, как вся атмосфера зарядилась волнением и ожиданием. Будь его сердце не в порядке, оно бы лопнуло, как изношенная шина, прямо сейчас. И Коко мягко, как будто даже с неохотой, положил трубку – Гарри почудилось, что он слышал его нужду и сожаление, потому что в такие моменты слышишь все, потому что в такие моменты все звучит, и тоже положил свою трубку, уверенный, что Коко позвонит снова. Гарри теперь для него как наркотик, перед которым он не в силах устоять.

И обстоятельства сложились идеально. Майкл Пул и Тим Андерхилл, которые, по мнению Гарри, оказались типичным образцом «пятого колеса», благополучно отправились на Средний Запад в поисках выпускного альбома Виктора Спитальны или чего-то в этом роде, он же остался здесь, в эпицентре.

И сегодня поведет Коко в мясорубку.