Коко

Когда они вернулись в машину, Мэгги пожаловалась, что ей нехорошо и она хотела бы вернуться в «Пфорцхаймер» и прилечь, а Майкл с Тимом пусть идут без нее в бар «Горошек» на встречу с другом Спитальны.

– Мне нужно время, чтобы прийти в себя, – сказала она, и Пул догадался, что она имела в виду.

– Вот значит, как рос Денглер, – сказал Андерхилл, пока они ехали на север по скованным морозом улицам.

– Родители купили его, – сказала Мэгги. – Чтобы вырастить из него себе раба. Из бедного маленького мальчика с его книжками про Бабара.

– А на кого она все время пеняла – какие-то «они»?.. Которые лгали? Она так ничего толком не объяснила.

– Чует мое сердце, я еще пожалею об этом, – проговорил Андерхилл. – Но после того, как мы отвезем в отель Мэгги, я бы хотел, чтобы ты подбросил меня до главного отделения библиотеки Милуоки. Оно, наверное, где-то в центре, недалеко от нашего отеля. Хочу поискать кое-что в местных газетах. Эта женщина так и не объяснила очень многого.

За пятнадцать минут до встречи Пул припарковался на забитой машинами стоянке возле бара «Горошек»: длинное приземистое здание с двускатной остроконечной крышей выглядело так, будто его стены следовало плотно увить плющом и поставить в немецком лесу, а не на этой мрачной улочке, круто уходящей вниз, в темноту Долины. Над головой гудел от проходящего транспорта длинный мост – они втроем проезжали по нему по пути к дому Спитальны. Низкие круглобокие, цвета свинца облака, казавшиеся крепкими, как броня линкора, неподвижно висели в воздухе, а на верхушках колонн трепетали ярко-красные языки пламени. Неоновые вывески в маленьких боковых окнах таверны звали отведать пива.

Майкл толкнул дверь и вошел в длинный, наполненный сизоватым дымком сигарет и громом рок-музыки зал. Работяги в рабочей одежде и кепках уже заняли свои посты у барной стойки, выстроившись в два ряда. Белокурая официантка в узеньких джинсах и жилете-пуховике разносила на блюде по столикам кувшины с пивом и миски с попкорном. Вдоль стен тянулись кабинки, большинство их пустовало. Пол покрывал ковер из опилок, попкорна, арахисовой скорлупы. «Горошек» был баром рабочего люда, а не пуританской местной пивной со слишком ярким светом и слезливой музыкой. Большинство из сидевших здесь ровесников Пула побывали во Вьетнаме – в этом городе не давали отсрочку за учебу в колледже. Первые несколько минут в «Горошке» Пул чувствовал себя как дома – впервые с момента приезда на Средний Запад.

Ему удалось протиснуться к свободному стулу в дальнем конце стойки.

– «Пфорцхаймер», – сказал он бармену. – Я должен встретиться тут с Маком Симроу. Он уже пришел?

– Да рановато еще для Мака, – ответил бармен. – Займите кабинку, я скажу ему, что вы здесь.

Пул занял кабинку и сел лицом ко входу. Через пятнадцать минут в дверь вошел огромный бородач в лопающемся по швам пуховике и армейской панаме. Здоровяк повел внимательным взглядом по ряду кабинок, и Пул сразу понял, что это Мак Симроу. Наконец гигант отыскал глазами Пула и широко улыбнулся, сверкнув зубами из зарослей бороды. Пул встал. Шагающий к нему через зал человек близок по духу, озадачен и открыт для всего, – все это прочитал Пул по его лицу. Подойдя, Симроу взял его за руку и пробасил без пауз:

– Вы, наверное, доктор Пул, давайте-ка возьмем кувшинчик и немного облегчим жизнь Дженни, что тут скажешь, это пойло в любом случае лучше всего пить из бочки…

А потом они сидели в кабинке друг против друга с кувшином пива и миской попкорна между ними. После посещения дома Денглеров Майкл заметил, что стал особенно восприимчивым к запахам, а от Мака Симроу веяло, наверное, неразбавленным дыханием Долины: машинным маслом и металлической стружкой. Должно быть, так же пахло и в утробе одного из тех свинцовых облаков застывшего дыма. Симроу работал слесарем в компании «Дукс», производившей шарикоподшипники и детали двигателей, и обычно заглядывал сюда после рабочей смены.

– Вы меня прямо ошарашили, – сказал Симроу, – когда начали расспрашивать о Вике Спитальны и все такое. Я столько всякого навспоминал…

– Надеюсь, вы не против поговорить обо всем этом побольше?

– Ну а зачем я здесь. Вы говорили еще с кем-нибудь?

– С его родителями.

– И как? Не было вестей от него?

Пул покачал головой.

– Когда с Виком все закрутилось, Джордж совсем слетел с катушек. Стал слишком закладывать за воротник, да еще, как говорили, и на работе. Частенько ввязывался в драки. «Глэкс» отправили его на месяц в отпуск. Тогда-то он и открыл для себя Джорджа Уоллеса во всем его величии. Он начал выполнять для Уоллеса кое-какую работу, и это помогло ему взяться за ум. Джордж до сих пор не желает слышать и слова против Уоллеса… А с кем еще вы говорили? С Дебби Мацик? Или как сейчас ее фамилия – Туса?

– Да, и с ней.

– Славная крошка. Она всегда нравилась мне.

– А Виктор? Он тоже нравился вам?

Симроу подался вперед, и Пулу бросилось в глаза, какие у него мощные предплечья и огромная голова: