Когорта Проклятых

База занимала огромную территорию. Строения окружал каменный забор с колючей проволокой. Над единственными воротами сияла надпись «Le-gio Patria Nostra» — «Легион — наша родина», один из многих неофициальных девизов Пятого Иностранного. Капрал проводил двух новобранцев в комнату ожидания, расположенную на первом этаже, где оставил их и ушёл проверять идентификационные диски.

Хаузер воспользовался предоставленным временем, чтобы изучить окружающую обстановку.

Просторное помещение было по-спартански скудно и просто обставлено, белые стены резко контрастировали с полом из жёлтого паркета. Разглядывая развешанные на стенах голопики со сценами боев на отдалённых мирах, он вновь вспомнил ужасную бойню на Тероне. Было что-то притягивающее в суровых лицах бойцов, что-то, затрагивающее самые глубины души, где скрывалась тяга к романтике и приключениям. Эти картины завораживали, приглашали заглянуть вглубь загадочного и неизведанного, которое притягивало к себе властной силой.

Однако времени поразмышлять над этим вопросом у Вольфганга не оказалось. Появился капрал, махнул рукой Хаузеру и кивнул в сторону двери. НСО громко постучал, изнутри раздался голос:

— Войдите!

И вот Хаузер сидит на жёстком стуле и смотрит через широкий загромождённый папками с бумагами стол на проницательного и насторожённого человека. Как и капрал, доставивший его на базу, занимающийся набором в Легион, сержант был пожилым ветераном, с короткими седеющими волосами и словно высеченным из камня лицом. Закатанные рукава форменной рубашки обнажали мускулистые руки, усеянные замысловатыми татуировками, на груди красовались три ряда цветных нашивок, свидетельствующих об участии в военных кампаниях. «Мёртвая голова» на рукаве говорила о принадлежности к элитарным штурмовым подразделениям Легиона. Сержант обладал редкой способностью, не ущемляя достоинства собеседника, переходить с «вы» на «ты» и наоборот.

— Вы, возможно, удивитесь, если я скажу, как много людей пытаются вступить в Легион, думая, что это очень просто, что мы не проводим никаких проверок личности, — дружелюбно начал сержант. — Мы, конечно, возьмём любого, кто соответствует нашим требованиям, но и у Легиона есть, черт побери, какие-то стандарты!

Он засмеялся, словно радуясь удачно подобранному словечку, затем набрал команду на терминале и задал следующий вопрос:

— Дата рождения? По стандартному исчислению, пожалуйста, не по местным календарям.

Хаузеру пришлось воспользоваться браслетом, чтобы преобразовать безарианскую систему исчисления в стандартную систему, принятую в Содружестве. Вопросы продолжались. Он отвечал по возможности правдиво. Казалось, сержант остался даже доволен, когда Хаузер подробно изложил историю поединка с Нойбеком.

Через полчаса сержант откинулся в кресле, удовлетворённо улыбнувшись:

— Порядок, Хаузер. Преступление, как бы вы его ни называли на своём Лаут Безаре, произошло за пределами юрисдикции Содружества, да впрочем, едва ли наше отношение изменилось, если бы вы укокошили кого-нибудь прямо в центре Столицы. Нам прежде всего важна ваша квалификация… и ваше отношение к делу. Вас подвергнут различным физическим и психологическим тестам, и предоставят время записать свою новую историю более подробно. Я бы посоветовал вам взять десяток уроков терранглийского. Вы неплохо говорите, но от вас потребуется быстрая реакция и мгновенное выполнение приказов, поэтому стоит освежить и закрепить знание языка.

Хаузер удивлённо поднял брови:

— Вы хотите сказать, что я принят, сержант?

Что я уже легионер?

— Ещё нет, черт возьми, — рассмеялся тот. — Ты теперь доброволец, проходящий испытательный срок. Это означает, что ты уже подчиняешься воинской дисциплине, но мы ещё как бы не решили взять тебя на службу. Решаем. Пройдёшь все тесты успешно, и можешь отбросить слова «испытательный срок», но легионером ты станете лишь после прохождения Основного курса подготовки.

— Я понимаю…

— Не беспокойся, Хаузер. Пока находишься на стадии испытательного срока, всегда можно отказаться. Много ребят так и сделали, как только несколько протрезвели и поняли, что означают ожидающие их пять лет службы в Легионе.

— Я не откажусь, сержант, — упрямо ответил Хаузер.

Вербовщик улыбнулся:

— Ты сначала подумай хорошенько. Это ведь, знаешь ли, довольно грязная работёнка. У нас тут пет места для романтиков. Легион зародился ещё в эпоху, когда человечество не знало космических перелётов. Если ты не погибнешь в бессмысленных стычках на одном из приграничных миров, помогая претворению в жизнь дурацкого замысла какой-нибудь промышленной корпорации или тщеславного политика, то рискуешь, например, свихнуться… может быть, решишь удрать, дезертировать, тогда тебя поймают и отправят в штрафной батальон. Не исключено, что тебе повезёт, ты бросишь все и осядешь на какой-нибудь удалённой планете…

— Вы говорите так, словно желаете отговорить меня, — удивился Хаузер.

Сержант пожал плечами: