Кофейные истории

– Разделяю ваше мнение, – кисло согласился Эллис. – Но не устраивать же на неё засаду прямо у надгробной плиты? Во-первых, если мы имеем дело с Фрэнсис, то рядовых «гусей» она с лёгкостью обведёт вокруг пальца. Во-вторых, даже если и удастся её поймать… Какое обвинение ей предъявить? Злостное запугивание? Дурные шутки? Да и то доказать сложно. Твигги не видел лица нанимательницы, Лайзо тоже вряд ли сумеет опознать её… Экскурсия окончена, – мрачно подытожил он, прерывая сам себя. – Давайте-ка уйдём отсюда.

– Эту особу действительно пока не за что отправить за решётку. Однако есть и другие пути, – заметил Клэр уже на ходу. – Разумеется, лишь на крайний случай.

Он не пояснил, что имел в виду, однако я прекрасно поняла его. Если бы Фрэнсис Марсден перешла бы от запугиваний к действиям и подвергла опасности не только Мэдди, но и меня, то маркиз Рокпорт вряд ли остался бы в стороне. Между невестой одного из детективов Управления спокойствия и невестой главы Особой службы – значительная разница; покушаясь на мою жизнь, преступница в некотором роде угрожает и положению маркиза. И пусть она давно отошла от дел, ей тут же припомнят и негласный титул «торговки людьми», и влиятельность в преступном мире Бромли, и все те чудовищные преступления, причастность к которым не удалось доказать в своё время…

Или же, что ещё более вероятно, Фрэнсис Марсден трагически поскользнётся на ступеньке в собственном доме и свернёт себе шею.

Вот только Эллис не мог пойти на такое, даже вообразить не мог – только не у могилы Лотты, избалованной и развращённой девицы, погибшей именно потому, что ей вздумалось проверить его принципиальность. Тогда, десять лет назад, он не сделал исключения даже для своей возлюбленной и не пошёл против закона, чтобы спасти её от виселицы; и воспользоваться окольными путями сейчас, чтобы обезопасить Мадлен, было немыслимо. В некотором роде это бы означало, что Лотта победила – пусть и уже после смерти.

Думаю, что если бы Эллиса загнали в угол, он бы преступил закон, чтобы спасти тех, кто ему дорог…

…но я собиралась сделать всё, чтобы ему не пришлось делать такой выбор.

Хватит уже с него тяжёлых решений.

Возвращались мы снова мимо собора. Обширное семейство с плачущим младенцем в полном составе прогуливалось снаружи, и пронзительные детские вопли оглашали округу. Священник с лёгким зелёным шарфом на шее, больше похожим на шёлковый платок светского щёголя, беседовал с представительным джентльменом; судя по одухотворённым лицам и интонациям, речь шла о размере пожертвований. Босоногая девчонка-нищенка с косичками сидела на ступеньках в обнимку с огромным подсолнухом, подозрительно похожим на тот, что срубил Джул, и наслаждалась хорошей погодкой. Эллис со странной тоской оглянулся на собор, затем пробормотал что-то неразборчивое – то ли «почему бы и нет», то ли «я ведь знаю ответ» – и решительно взбежал по лестнице, крикнув напоследок:

– Я быстро! Подождите здесь!

Разумеется, вся компания ринулась следом за ним – исключая разве что Клэра и его камердинера, которые предпочли остаться снаружи.

Очутившись под высокими расписными сводами, Эллис решительно направился к ближайшему священнику – судя по ослепительной седине и благодушному виду, настоятелю храма – и заявил:

– Одна монахиня тут посетовала, что у вас-де стекло разбили…

– Монахиня? – непонимающе вздёрнул брови священник.

– Особа весьма преклонных лет, – вмешалась я. – Худощавая, небольшого роста, в одежде не по размеру. И вокруг головы у неё уложена коса, на манер короны.

Замешательство на лице священника превратилось в благоговение.

– Ах, та самая… И что же она сказала?

– Что стекло разбили намедни, – повторил Эллис. – И виновный не сознаётся, а починить некому. Так?

Священник тяжело вздохнул.

– Так-то оно так, но беда не в том, что мне жалко витража… Когда всех в храме опросили, то никто не сознался. Каждый ответил, мол, я не виноват. Выходит, кто-то солгал – вот это и плохо. Ведь кто-то убрал за собой разбитое стекло? Не угрозами же правду выбивать: сила пробуждает не совесть, а страх.

Эллис покивал: полагаю, он немало повидал подобных случаев, пока рос в приюте при храме святого Кира Эйвонского.

– Действительно, угрозы – не дело, – согласился он. И повысил голос, так, что его стало слышно даже в самом дальнем уголке собора: – А вот совесть разбудить – как раз по моей части. Я ведь детектив. Мне виноватого найти – легче лёгкого.

А потом – подмигнул.

Священник, видимо, не чуждый хорошей шутки, подхватил игру:

– Правда? И как же вы это сделаете?

– Правда, – серьёзно ответил Эллис. – Ведь виноватый сам себя готов изобличить. Его совесть терзает. Настоящий злодей бы подготовился, улики спрятал, следы замёл… А виноватого, который беспорядок по случайности устроил, издалека видать. То, что сделано по неловкости, а сокрыто из страха наказания, найти несложно.

– Разумно, – кивнул священник, пряча улыбку в бороду. – Так, по-вашему, здесь имела место случайность?

Детектив наставительно поднял палец: