Кофейные истории

Дорога заняла немногим меньше часа. Когда мы добрались до нужного места, от свёртка осталась одна бумага, а Эллис порядком посвежел – и, кажется, успокоился. Даже предложил сперва заглянуть в собор святой Люсии, а уже потом идти к нужной могиле, раз уж у нас совершенно случайно оказался с собой подсолнух, который можно положить к алтарю.

Возражать я не стала; Мэдди горячо кивнула, поддерживая предложение – и, полагаю, оттягивая момент, когда придётся услышать неприятный рассказ; Клэр скривился, но промолчал. Так что в собор мы вошли все вместе, исключая разве что Джула – тот остался снаружи, щурясь на солнце, как большой кот, и волосы у него на солнце выглядели густо-алыми, как свежая кровь. 

Внутри, несмотря на ранний час, было довольно людно. Кто-то молча сидел на скамье, кто-то явно скучал, разглядывая витражи. Несколько священников в зелёных шарфах тихо спорили, сохраняя благообразные выражения лиц – судя по всему, предметом размолвки стала трещина в стекле одного из узких боковых окон. Служка в боковом проходе размеренно сметал сор; женщина с одухотворённым взглядом читала книжицу в потрёпанном кожаном переплёте, примостившись с краешка; большое семейство – четыре или даже пять поколений – заняло почти два ряда, и, удивительное дело, никто из них не клевал не дремал в полумраке, исключая разве что розовощёкого младенца. 

– Красивый цветок у вас, – раздался вдруг скрипучий голос.

Говорила монахиня – худощавая старушка, такая хрупкая, что её, пожалуй, мог бы унести сильный порыв ветра. Одеяния с зелёной каймой были ей великоваты, а пышная коса, обёрнутая вокруг головы, тоже смотрелась словно бы чужой, больше подходящей девице.

– Если вам так нравится, так забирайте, – ответил Клэр, толком не поглядев в её сторону.

– Не откажусь, – улыбнулась старая монахиня и осторожно из его рук цветок. Лицо у неё точно солнцем озарилось. – Не жалко? Говорят, святая Люсия особенно благоволит к тем, кто ей такие цветы приносит.

– Тогда я тем более не раскаиваюсь, что отдал его вам, – поморщился Клэр. – Добиваться внимания той, у кого и так дел невпроворот – сомнительная затея. Слишком уж многие ей докучают просьбами, а помощников наверняка не хватает.

Монахиня хихикнула было, прикрывшись подсолнухом, но спохватилась и посерьёзнела.

– Вот вроде вы и шутите, а попали в точку, – вздохнула она. – Храм большой, а пригляду за ним не хватает. Вон, намедни кто-то окно разбил – и ведь не сознается, не покается, а тем более не починит побитое. Девица одна повадилась втихую романы читать, и хоть бы рассказала, чего же там такого интересного, что у неё аж глаза горят. В склепе нашли гроб, а чей он – непонятно. Ох, чую, не место ему тут, но не выставить же его на улицу? Вот так и живём… Вы ведь не ради молитвы сюда заглянули? – внезапно спросила она.

Эллис отчего-то стушевался, и ответил за всех опять Клэр, в своей неподражаемой манере.

– Звучит так, словно вы нас прогоняете.

– Да куда мне, – беззвучно рассмеялась монахиня, отмахнувшись тяжёлым цветком, который держала словно бы без всяких усилий, как бумажный веер. – Просто вон то семейство ранёхонько пришло, малой-то уже проголодался. А голос у него зычный – видать, певцом будет…

Не успела она договорить, как розовощёкий младенец и впрямь разревелся. Мать начала его укачивать, но толку было мало; рёв отражался от высокого свода и становился, кажется, громче. Мэдди сбегала положить несколько бледных ирисов к алтарю, а затем мы вынужденно отступили, пока не лишились слуха. Впрочем, задержка оказалась не напрасной. Во время этой небольшой паузы Эллис, похоже, собрался с мыслями – и с духом, потому что к рассказу он приступил ещё по дороге, петляя среди роскошных склепов «города мёртвых», Грин-Ив.

Начал он издалека.