Кофейные истории

– Помилуйте, Виржиния! – Эллис закатил глаза, беспардонно перебивая меня. – Какой авторитет у «гусей»? Я мог бы, конечно, силой взломать дверь, но пока эта мадам Оноре не обвиняется в жестоких убийствах, предположим, детей-сироток или в расхищении государственной казны, меня за такой ход не похвалят. Настолько не похвалят, что следующее дело я поеду расследовать в такую глушь, куда даже птицы не летают.

– …то я могу воспользоваться своим авторитетом. Точнее, позаимствовать его у леди Милдред, – закончила я фразу. – Кажется, она заказывала наряды у Жюли Оноре – но кто полвека назад этого не делал! Я справлюсь об этом у леди Клампси для надёжности и уточню заодно некоторые детали. А затем напишу мисс Оноре… к примеру, что я нашла конверт, адресованный ей, среди писем леди Милдред. Положу туда немного денег или, скажем, какую-нибудь безделушку – исключительно для отвода глаз. И – попрошу о встрече. Если в мисс Оноре осталось хоть немного любопытства, она мне не откажет.

– Чудесно! – просиял Эллис. И – засуетился, явно собираясь улизнуть: – Тогда жду от вас хороших новостей, а пока…

– А пока присядьте в зале, за ширмой, как обычно, – кивнула я ему, тоном намекая, что не потерплю возражений. – Обсудим наши планы немного подробнее. Мистер Белкрафт, могу я рассчитывать на чашку кофе? Кстати, и бисквит, мистер Мирей, выглядит сегодня очень привлекательно.

Что в «Старом гнезде» умели делать хорошо, так это понимать иносказания – и те, кто работал здесь давно, и новички. И минуты не прошло, как каждый занялся своим делом; Эллиса в зал Мадлен отвела лично, чтоб не сбежал по дороге. Он, впрочем, и не пытался сопротивляться, хотя и выглядел немного озадаченным. И – раздосадованным, точно сердце его уже предчувствовало неудобные вопросы.

И не зря.

– Нас не услышат, в зале довольно шумно, – предупредила я, занимая место напротив; передо мной стояла крошечная чашка крепкого, горячего кофе и лежал на тарелке свежий бисквит, источая головокружительные ароматы. И перед Эллисом – тоже. Детектив нет-нет, да и косился на еду, не торопясь, однако, к ней прикасаться. – Так что можете говорить откровенно. Что за смертельно опасную особу вы разозлили десять лет назад – и почему считаете, что она не может отомстить вам сейчас?

Он помрачнел настолько, что его кофе, кажется, вот-вот мог покрыться корочкой льда.

– Слишком много времени прошло. Если бы она захотела, то у неё было бы множество шансов расправиться со мною и раньше. Так что… Но кого я обманываю, – Эллис махнул рукой, затем напряжённо сцепил пальцы в замок и посмотрел на меня исподлобья. – Прошу вас об одном, Виржиния: пока мои подозрения не подтвердятся – молчите. И ни одного слова Мадлен, заклинаю вас.

По спине у меня пробежал холодок, словно между нами вдруг оказалась разверстая могила.

– Обещаю.

– Помните, я говорил мне, что давным-давно вынужден был отправить на виселицу собственную невесту? – тихо спросил Эллис. И, дождавшись моего кивка, продолжил: – Я думаю… я думаю, что это её мать.

На мгновение показалось, что в кофейне стало очень тихо, только стёкла в окнах будто бы задребезжали. В глазах поплыли золотые пятна; я моргнула – и зрение прояснилось, а затем и слух начал возвращаться.

Дурнота отступила так же быстро, как и накатила. Чтобы скрыть волнение, я сделала маленький глоток кофе, ощущая горечь всем своим существом, и лишь затем произнесла:

– Полагаю, если она жива, то должна быть уже в преклонном возрасте.

Эллис зашевелил губами, беззвучно подсчитывая.

– Сорок семь лет. И она совершенно точно жива – два года назад была, по крайней мере. Мы мельком столкнулись в весьма печальном месте – к обоюдному неудовольствию, – усмехнулся он, отмирая наконец. – О другой женщине я сказал бы, что это дама почтенных лет, но не о Бромлинской Гадюке. Чтобы получить представление о её характере и силе воли, вообразите себе… да хотя бы вашего Клэра, только не в брюках, а в юбке.

– Молитесь Небесам, чтобы дядя никогда не узнал о таком сравнении.

– Что вы, тут нечего бояться, Виржиния, он в любом случае сохранит мне жизнь – я проиграл ему слишком много денег, – мрачно пошутил детектив. – Чего не скажешь о Бромлинской Гадюке… Нет, никак не могу собраться с мыслями и понять, с чего же начинать. Скажите, а завтра с утра вы свободны? – неожиданно спросил он. – Около восьми. Вы, и всё-таки Мадлен, ей надо знать; наверное, ещё Клэр, раз уж я втянул его в это гиблое дело… А, и Лайзо, разумеется, должен же кто-то отвезти нас на автомобиле!

– Куда? – механически откликнулась я, соображая, что освободить первую половину дня совсем не сложно, только дядя вряд ли будет рад проснуться в такую рань. 

– К одной могиле. Я должен вас кое с кем познакомить… – Эллис осёкся. – То есть кое-что показать. Что-то я крайне рассеян нынче, заговариваюсь, – принуждённо расхохотался он и резко встал с места. – Словом, завтра буду у дверей вашего особняка в назначенное время. И… и вы сможете раздобыть белые ирисы?

Он выглядел таким потерянным, что я имела право ответить только одно:

– Да, разумеется. Можете на меня положиться.