Кодекс калибра .45

— Сказать нечего?! Хорошо. Продолжу. Обвинять мне в этом тоже некого, кроме самого себя! Раньше мне казалось, что я сильный и уверенный в себе человек, а на поверку оказалось — слабый. В свое время испугался трудностей и пошел по легкому пути. Я это говорю не ради красивых слов и даже не надеюсь, что вы меня поймете. Но я такой, какой есть! Единственное, что еще добавлю, судьба как-то странно переплела наши жизни. Наверно потому, что я, как и вы — чужак в этом мире. Только вас сюда забросила судьба и революция в России, а меня… Впрочем, что об этом говорить! Решайте, Наташа! Приму все, что вы скажете!

— Я… Как-то неожиданно… Откуда вы знаете про Россию?

— В газете прочитал.

— Вы лжете! Почему вы не хотите сказать мне правду?!

— Она вам нужна?!

— Вы говорите так, словно в вашей жизни есть какая-то страшная тайна.

— Есть, но не страшная. Просто вы не поверите. Посчитаете меня… Впрочем, сейчас разговор не обо мне, а о нас!

— Скажите, что вы все это выдумали! Решили таким образом привлечь мое внимание! Если это так, то это недостойно честного человека!

— Почему вы постоянно ищете подвох в моих словах?!

— Не знаю! Пытаясь вас понять, я совсем запуталась. Вас словно двое, но какой из вас настоящий Дик Дантон — не могу понять, — на ее лице проступила растерянность. — Не могу разобраться ни в себе, ни в вас.

Ее последняя фраза прозвучала жалобно и просительно. Она словно просила меня: объясни. Расставь все на свои места. Сколько можно меня мучить? Мне хотелось все ей рассказать, но я не мог. Прямо сейчас не мог, поэтому решил отделаться общими фразами:

— Наташа, я уже сам давно в себе запутался. Куда уж вам! Так между нами мир?

Она слабо улыбнулась:

— Мир.

— Тогда, может, погуляем или пообедаем, а потом я отвезу вас в клуб, к Вильямсам.

— Я… там больше не работаю.

— Если кто-то из них осмелился!..

— Да там на меня лишний раз взглянуть боялись, зная, кто вы. Нет. Я сама ушла. Мне душно там, где гуляют грязные деньги и продажная любовь. Все пьяные, противные и какие-то липкие. Каждый раз, когда уезжала оттуда, мне хотелось вымыть руки, словно я трогала что-то грязное.

— Подождите, так вы остались без работы?!

— Да… но уже завтра иду устраиваться. Мне предложили работу уборщицей в кафе.

— У меня есть лучше предложение! Не хотите работать в антикварном магазине?

— Ну… Не знаю. Никогда не работала со старинными вещами, но очень люблю искусство во всех его проявлениях. Я могла бы попробовать. Только, Дик, скажите мне прямо: хозяин этого магазина вам платит… как это говорится… за защиту? Да?

Мне сразу пришел на ум Джонни, у которого я вымогаю деньги. Попытка сдержать смех удалась только наполовину. Удивление на лице девушки сменилось легкой обидой.

— Почему вам вдруг стало весело? По-моему, я ничего смешного не сказала!

— Вы правы. Просто там заведует такой крутой парень… Короче. Это мне приходится платить ему деньги!

— Вы опять смеетесь надо мной!

— Нет. Поедемте, и вы все увидите сами! Ваш ответ?

— Да!

Я поймал такси, и спустя некоторое время автомобиль привез нас к магазину с вывеской «Антикварный магазин». Выйдя из машины, я шел с девушкой и не переставал думать о том, как предупредить Джонни, чтобы тот меня не выдал. Помог случай. Когда мы вошли в магазин, он был занят с покупателем, худым мужчиной в черном костюме и котелке, с лицом аскета. Джонни, увидев меня, сделал движение в мою сторону, но я остановил его жестом: не обращай на меня внимания, продолжай работать, а затем быстро бросил взгляд на девушку, но ей, похоже, было не до моих отношений с управляющим. Она медленно шла, с нескрываемым любопытством разглядывая выставленные на витринах и полках старинные вещи, потом вдруг внезапно остановилась у одной из картин и стала пристально в нее вглядываться. Увидев, что она отвлеклась, я кинул взгляд в сторону своего управляющего. Тот как раз закончил торг и получал деньги за проданную фарфоровую статуэтку.

«То, что надо!» — с этой мыслью я быстро подошел к Наташе и тихо сказал:

— Вы пока смотрите, а я сейчас переговорю с хозяином. Хорошо?

— Хорошо, — сказала она, не отрывая взгляда от полотна. Что-то в её лице заставило взглянуть меня на картину, притянувшую её взор. Я невольно бросил взгляд на картину. На ней был изображен чисто русский пейзаж. Весна. Первые листочки на березах. Я видел её раньше, но она ни разу не привлекла моего внимания.

«Странно! В ней есть тоска по родине, а во мне — нет. Почему так? Я же русский, как и она!»

Дождался, когда паренек вежливо распрощается с покупателем, и только тогда подошел к нему. Не дав тому открыть рот, я приложил палец к губам, а потом показал пальцем на девушку. Наташа все еще продолжала смотреть на картину.

— Слушай меня внимательно. С этой минуты тебе нужен помощник. Вот она. Твой босс Томас Торклифф. Про меня ни слова.

— Как же так, сэр? Это же ваш магазин.

— Тихо. Это так, но мы сейчас это скроем. Я знаю твоего босса, а через него тебя. Все ясно?

— Ясно, сэр. Ой, извините. Мистер Дантон.

— Все понял?

— Да, сэр… э… мистер Дантон.

— О господи! Идем!

Мы подошли к девушке, все еще не сводившей с картины глаз.