Кочевая жизнь в Сибири

Поселение Каменское больше всего напоминало коллекцию ветхих песочных часов, из которых землетрясением вытряхнуло половину песка. Дома – если их можно было назвать домами – были около двадцати футов в высоту, грубо сколоченные из плавника, принесенного рекой, и по форме действительно больше всего походили на приплюснутые песочные часы. У них не было ни окон, ни дверей, и войти в них можно было, только взобравшись снаружи по столбу и спустившись внутрь по другому столбу через отверстие для дыма – способ входа, выполнимость которого полностью зависела от интенсивности огня, горевшего внутри. Дым и искры, хотя и довольно неприятные, были при этом не самым главной неудобством. Помню, в раннем детстве мне говорили, что Санта-Клаус всегда входит в дом через дымоход, и хотя я по-детски верил в это, я никогда не мог понять, как можно протиснуться по узкой трубе английской печки. Чтобы удовлетворить свое жгучее любопытство, я каждое рождество намеревался проделать то же самое, и только эти трубы останавливали меня от исполнения своего замысла. Я ещё мог рассчитывать, что мне удастся спуститься по довольно широкому дымоходу в стене, но о том, чтобы войти в комнату через восьмидюймовую печную трубу и такую же узкую дверцу, не могло быть и речи! Однако мое первое посещение корякской юрты в Каменском разрешило все мои детские сомнения и доказало возможность проникать в дом таким эксцентричным способом, которым, как предполагается, пользуется Санта-Клаус. Когда мы вошли в деревню, вокруг нас собралась большая толпа одетых в меха туземцев весьма свирепого вида, и теперь они с любопытством смотрели на нашу первую попытку взобраться по шесту, чтобы попасть в дом. Из уважения к званию и высокому положению майора мы позволили ему идти первым. Ему очень хорошо удалось взобраться на первый столб и уверенно опуститься в отверстие дымохода, из которого валили клубы дыма, но в этот ответственный момент, когда голова его ещё была видна, а тело уже скрылось, с ним вдруг случилось несчастье. Ступеньки в бревне, на которые он опирался, оказались слишком малы для его ног, обутых в толстые меховые сапоги, и он завис в дымоходе, боясь упасть вниз и не в силах вылезти вверх – душераздирающая сцена! Дым окутывал его голову, слезы текли из зажмуренных глаз, он кашлял, задыхался и не мог позвать на помощь. Наконец один из туземцев внутри чума, ошарашенный появлением в дымоходе извивающегося тела, пришёл на помощь и благополучно опустил майора на землю. Умудрённые его опытом, мы с Доддом не стали пользоваться ступеньками, а, обхватив руками гладкое бревно, быстро соскользнули внутрь жилища. Когда я открыл слезившиеся глаза, полудюжина тощих засаленных старух, которые сидели, скрестив ноги, на возвышении вокруг костра и шили меховую одежду, хором приветствовали меня протяжным «здоро-о-о-ва!».