Книга осенних демонов

Тетя Пелагея открыла свою напоминающую саквояж врача сумочку и стала перебирать содержимое. Щетка для волос, косметичка, календарик, портмоне, ключи, мандрагора, мешочек кристаллов, освященный мел, ритуальный нож, освященный черный шелковый платочек.

— Вот. Я кое-что для тебя приготовила.

Она держала плотный конверт из бумаги ручной работы, а в середине три листочка. Обычные белые, девственно чистые. Тетя достала еще небольшую серебряную ручку со встроенной ультрафиолетовой лампочкой для проверки подлинности банковских купюр.

— Валерия, погаси, пожалуйста, лампу, дорогая!

В ярком бело-лиловом блеске тотчас же появились фосфорические линии, круги и знаки. Собачий лоб в гексаграмме, а на обратной стороне — кадуцей в пентаграмме. Печати, пятиугольники, серпы. Огромные. Поговаривали, что это знаки и амулеты Пелагеи некогда прикончили Советский Союз.

— Напиши ему на этом биографию и это, как там… мотивационное письмо. И он получит работу. Так и для тебя будет лучше, дитя мое. Сделай из него настоящего мужчину.

Что-то подсказывало ей, что лучше ответить: «Спасибо, тетя», спрятать листочки в конверт и сидеть тихо. А вечером, когда она собиралась уходить, старшая рода остановила ее на кухне:

— Лучше сделай, что тебе говорят, девочка моя. Несмотря на то, что ты об этом думаешь.

Вода уже выпарилась, и на дне чугунного котелка прокалились камни. Чьи-то мечты провалились, потому что несколько взрослых дам так решили. Потому что все знали лучше.

— Если будешь сопротивляться, они его прикончат. — Прабабка вставила сигарету в длинный мундштук и потрясла коробком спичек.

Внезапно Меланья почувствовала холод.

— Не осмелятся.

— Почему не осмелятся? Бросят черные шары. Я, как всегда в таких случаях, брошу белый. Один белый на восемь черных. Впрочем, может, они и правы — ты сделала из него игрушку, девочка моя. Он не может дни напролет сидеть дома. И еще, Меланья!

— Да, бабушка.

— Приближается полнолуние. Будь внимательна!

— Буду, бабушка.

— Помни, дорогая, магия — путь одиноких.

Старые довоенные дома влажные и мрачные, но и у них есть свои плюсы. Толстые кирпичные стены, высокие потолки, большие комнаты. Нет тараканов. Квартира Меланьи имела еще один плюс. Гардеробную. Когда-то это была так называемая комната для прислуги. Маленькая каморка, в которой когда-то ночевала кухарка или горничная. Потом часть этой комнаты стала кухней, где Меланья сделала уголок для кухонного стола, а то, что осталось, частично было кладовкой, частично гардеробной, а временами, когда ей самой хотелось проявить пленку, — фотолабораторией.

Часть одежды и бумаг она вынесла в огромный, почти неиспользуемый подвал, убрала из гардеробной увеличитель, велела вставить дверь. Дверь выбрала металлическую, усиленную штырями, наполненную баллистической пеной, оснащенную внушительным засовом. Снаружи. Она стоила немыслимых денег. Кроме того, Меланья никогда в жизни не встречала таких неразговорчивых и подозрительных рабочих как те, которые устанавливали конструкцию, особенно когда узнали, что эта штука, страшная, как в Бастилии, будет закрывать гардеробную.

Затем Меланья изнутри оклеила дверь фольгой, нарисовала знаки. Окурила помещение дымом сандалового дерева, камфары, алоэ, янтаря и семян огурца, сожженных на костре из стеблей горькой полыни и лютика.

Потом заклеила острые края металлических полок поролоном, на пол положила матрац и, подумав, поставила пластиковое ведро и таз с водой. Проверила засов. Прекрасно.

У каждой женщины в доме должно быть что-то подобное.

До полнолуния оставалось еще три дня.

Ультиматум тетушек тяготил ее, как камень, но ничего не поделаешь. Впрочем, в чем-то они были правы. Он и в самом деле не мог провести всю жизнь в четырех стенах. А кроме того, его ведь трудно было бы все время удерживать. Мужчина, который лежал и все время смотрел в потолок, у нее уже был.

Сначала он стал неразговорчивым, намного более молчаливым, чем обычно. Все время читал, но реагировал как-то иначе, чем прежде. Нервно и резко. Смотрел в окно, ходил по комнате или сидел и молча разглядывал свои руки.

— Что со мной происходит?

— Это луна, — ответила Меланья. — Когда наступает полнолуние, ты будешь себя плохо чувствовать. Я заварю тебе травы. Они должны помочь.