Князь мертвецов-2

От вопля чудища с домов посыпались вывески. Рухнула отколовшаяся от фасада кариатида. Тварь отчаянно трясла разрезанной лапой с набухшей каплей цвета гноя, и не переставала орать…

Гибкие ивовые лозы оплели отца и стремительно поволокли прочь. Тварь снова заверещала, на сей раз протестующе, и попыталась дотянуться до ускользающей добычи. Митя ринулся к ней. Окутанный черным маревом топор врезался в выпученный глаза. Черная полоса перечеркнула его пополам, глаз набух, точно его надували изнутри… с громким хлопком лопнул и вытек из глазницы струей праха.

Ослепленный монстр орал, орал, орал…

Вихрь развевающихся белых тряпок и свистящей стали налетел на Митю. Предводитель фоморов возник словно из ниоткуда, его клинки рассекли воздух перед Митиным лицом. На краткий миг Митя растерялся, с трудом отбивая этот вертящийся смерч, попятился… Предводитель фоморов торжествующе вскрикнул и ринулся на Митю, отгоняя его от ослепленного монстра.

Ведро вывалилось из пустоты у предводителя фоморов над головой, и тот полетел кубарем.

— Даринка! — заорал Митя, нырком бросаясь вперед… и тут же исчез.

Фомор вскочил как распрямившаяся пружина, крутанулся на месте, в поисках врага… И замер.

К его боку прижималось мертвенно холодное лезвие топора. Окутанные черным маревом пальцы стиснули горло. А у самого уха раздался ледяной шепот:

— Фортинбраса всю пьесу нет на сцене, но именно он получает всю выгоду. Недаром вы так обеспокоились, когда я упомянул этот персонаж, мисс… ах простите, наверное, все же брэнниль[4]… Джексон.

Митя сдернул с головы противника тряпку. Со вполне человеческого, хоть и предельно некрасивого лица смотрел один огромный, страшно выпученный, тускло горящий глаз.

Бух… бух… бух…

В отдалении что-то бухало, будто там сваи заколачивали, Митя украдкой покосился туда, но тут же снова сосредоточился на мисс.

— Любопытно, кому из ваших пришло в голову перестать столетиями прорываться в Туманный Альвион, а попробовать проникнуть в другие человеческие земли. — стискивая горло мисс еще сильнее, выдохнул он. — И когда начали засылать к нам таких как вы… полукровок? Но об этом мы еще успеем поговорить, а сейчас… Гони своих тварей обратно и закрывай этот проход, или умрешь!

— Фоморы… бессмертны… как и альвы… — корчась в его хватке, прохрипела мисс Джексон. — А вот люди… нет… — мисс снова заорала — без слов, но будто приказывая — и повисла на Мите, не давая пошевелиться.

Воющая и слепо мечущаяся гигантская тварь стремительно развернулось на крик… вскинул растопыренную лапищу над головой — прихлопнуть обоих как мух!

Буханье послышалось совсем близко…

— А некоторые люди такие смертные… что это даже заразно! — выкрикнул Митя.

В проулок ворвался ротмистр Богинский на загнанном коне. Следом за ним стремительно и неотвратимо мчался голем. Покрытый трещинами, изрытый ямами и сколами, скособоченный, он бежал, повинуясь окрикам сидящего у него на плечах знакомого Мите молодого каббалиста. Глаза голема вспыхнули… и ящик, в глиняных ручищах похожий на шкатулку, взлетел в воздух — прямиком в растопыренную лапу иномирного чудища.

Ящик ударился о ладонь, когтистые пальцы громадного фомора невольно сомкнулись… и грянул взрыв.

Громадный, ослепительный, как солнце, и горячий, как все заводские печи города разом шар пламени раздулся над чернотой провала, мгновенно поглощая сверкающий мост с текущими по нему войсками фоморов. Изнутри донеслись пронзительные нечеловеческие вопли, пламя завернулось спиралью, сквозь него проступила огромная темная фигура — монстр отчаянно метался. Широко распахнутая пасть на миг вынырнула из пламени, из нее вырвался чудовищный рев… огонь ринулся прямиком к Мите.

Митя крутанулся волчком, окутываясь словно бы антрацитово-черной кисеей. Они переплелись между собой: чернота и пламя взрыва. Вертящийся черно-оранжевый смерч на миг полностью скрыл Митю и его противницу… и помчался обратно — унося за собой щуплую фигурку в развевающих белых тряпках. Ее прокрутило в черно-огненном вихре, как на карусели, и она исчезла в переливах тьмы и пламени.

Смерч начал раскручиваться быстрее, сильнее, страшнее, он танцевал на тонком основании, раскачивая верхушкой, как извивающаяся кобра…

Оставшихся на улицах фоморов подняло в воздух и поволокло в жерло черно-огненного торнадо. Их притягивало все ближе, ближе, наконец, завертело в сплошном вихре тел, слепило в громадный орущий ком… Смерч взметнулся до самых небес, вспыхнул чернотой и огнем… и сложился сам в себя, стремительно ухнув под землю.

Мягко, как пар над чайником, пыхнул клочок серого тумана… оставив в воздухе стремительно вертящееся… ведро.

С грохотом оно рухнуло на край выжженного в мостовой черного круга, в центре которого торчал перекрученный, как свернутая веревка, фонарь.

Митя наклонился, подобрал ведро, с лязгом, от которого вздрогнула вся улица, уронил в него топор. Разжал руки и позволил и тому и другому исчезнуть.

— И лицо сделайте… поживее. — пробормотал бочком подобравшийся к нему Ингвар. — А то, простите, оно… череп. Еще за фомора примут.