Князь мертвецов-2

— Вы кто такие? — воспользовавшись паузой, проорал княжич Урусов. В руках его змеей извивался боевой хлыст, замаранный черной дымящейся кровью.

— Это фоморы. — из-за спины вдруг прозвучал отчетливый мелодичный голос.

Гибкий, как ивовая лоза, альв танцующей походкой прошел сквозь расступившуюся перед ним стаю оборотней.

Альва Аркадий Валерьянович знал, Митька представлял его как своего портного. Но вот на кого — на кого, а на мирного портняжку тот сейчас походил меньше всего. Был изрядно бледен, выпачкан в крови, в рваной одежде, но выглядел не как обычный избитый и измотанный парень, а… как герой из поэмы альвийского лорда Байрона!

Следом за ним шагал гораздо менее потрепанный Ингвар, но… Митькиного автоматона при нем не было. И самого Митьки с ними нет… Аркадий Валерьянович попытался оглядеться, но рядом были только Урусов и оборотень, а впереди — эти самые фоморы.

— Фоморы — это Те, Которые Приходят Из Тумана? — неуверенно уточнил Ингвар. И тут же явственно возрадовался. — О, так нам про них рассказывали! Они вроде бы битву какую-то альвам проиграли… как раз на этот… Самайн! Ну, который у них сегодня!

— Битву при Маг Туиред. — кивнул княжич Урусов и слегка смутился. — У меня в детстве книжка была — «Легенды Туманного Альвиона». Фоморов, славных и грозных детей богини Домны, изгнали в другой мир, и теперь они каждый год пытаются вернуться.

— А шо такое вдруг к нам? — альв изящно склонил к плечу голову с роскошной гривой серебряных волос. — Я таки сильно извиняюсь, но Туманный Альвион отсюда капельку левее.

— Ну, так они ж уси косые та одноглазые — как тут сторонами света не обмишулится? — вахмистр Вовчанский сидел на корточках в характерной «собачей» позе. Был он совершенно гол, разве что сзади торчал хвост, а на кудрях держалась лихо сбитая набок казачья фуражка.

Оставшиеся в шкурах оборотни ответили на его слова издевательским воем и тявканьем.

— Это потому, что не могут в нашем мире проявиться полностью. — наставительно пояснил княжич Урусов. — Часть каждого из них всегда остается в другом мире.

— Это шо ж выходит: задница на службу пошла, а башка дома осталась? — с откровенной завистью воскликнул Вовчанский. — Ось бы и мне так!

— И почему полагают, что на службе голова не нужна? — фыркнул Урусов.

— Та то она у Вовчанского такая, ваш-бродь. Не шибко надобная… — заверили его, и оборотни снова разразились насмешливым рыком и тявканьем.

Ряды фоморов раздвинулись и вперед, в брызгах соленой воды и белой пены с гривы водного коня, вылетел их предводитель.

— Большинство из нас и впрямь не может покинуть темный мир… — прошипел он, болтающаяся перед его лицом белая занавеска вздувалась и опадала. — С тех пор как нас изгнали туда, где ни света, ни тени, ни луны, ни солнца, где ничто не умирает, но ничего и не рождается! Но теперь твой сын, человек… — он вытянул руку и кончиком выметнувшегося прямиком из ладони туманного клинка указал на Меркулова. — …открыл нам путь сюда, в страну, где нет Туат Да Даннан!

Митька? Причем тут Митька?

— Где мой сын? — звенящим от явной ярости и скрытого страха голосом выпалил Меркулов.

— Отправился к своей Кровной родичке Моране! Подох! Как пес, разом с грязными жидовскими тварями! — торжествующий крик донесся с ближайшей крыши. Мелькнул автоматонный плащ и широкополая шляпа а-ля Рокамболь.

Псы-оборотни возмущенно взвыли и дернулись было вслед промелькнувшей на крыше тени, но резкий медвежий рык заставил их замереть на месте.

— Мне жаль. — голос предводителя фоморов, странный, не мужской и не женский, зазвучал также завораживающе-мелодично, как у альва. — Крови Морриган не следовало вмешиваться: чтобы открыть проход, нам хватило бы вот его жизни… — свисающий ему на лицо край ткани мотнулся, когда он кивнул на альва. — …и крови его родичей по матери. Но теперь мы сделаем все, чтобы смерть крови Морриган не была напрасной! Этот город и этот мир будет наш! — из второй его руки тоже выметнулся клинок, и он пронзительно заверещал. — Gurth gothrimlye fo-moiri![2]

«Мертв… мертв… — это слово перекатывалось в голове, как медный шар по тарелке. — Мой сын — мертв.» Митьку убили. Считай, принесли в жертву. Чтоб пустить сюда вот этих тварей! Автоматон Аркадия Меркулова сорвался с места прежде, чем смолк крик предводителя. Оборотни ринулись за ним, а сверху из распахнутых окон снова загрохотали выстрелы.

[1] Убейте эту свору волков! Стаю стервятников!

[2] Смерть врагам фоморов!

Глава 28. Битва на границе миров

Между врагами, точно из пустоты, возникли двое. Хрупкий мальчишка в лохмотьях и потрепанном картузе сидел на корточках, прижимая испачканные ладошки к мостовой. И невысокий, но широкоплечий юноша, в драной сорочке, подбирался к фонарю на границе еврейского квартала.

— Что вам стоило еще чуток побеседовать — я уже почти добрался! — досадливо рявкнул юноша, одной рукой подхватывая своего мелкого спутника, и отшвыривая его в сторону.