Ключ Берсена

Просто не представляла, чем ещё себя занять. Вот если бы не прибытие обожаемого семейства, нашла бы способ выбраться из общежития и разузнать, как там дела с запертой лабораторией. А теперь разве что в обед повезёт увидеться, но поговорить всё равно же не дадут. Там уже и гости начнут съезжаться, и все преподаватели будут заняты. И он будет, учитывая, какие гости нынче ожидаются.

— Алиса, дорогая, ты бы приняла душ с дороги, — заботливо попросила матушка. — И я тут собрала всё, что нужно, а то ты бледненькая совсем.

— Да, мама, — тут же согласилась Алиса, скромно потупив глаза и забирая у мамы вышитый серебром бархатный мешочек.

— Давай-ка сейчас, пока я здесь. Заплету тебя сразу.

Я уныло посмотрела на часы. До дневного фургона оставалось больше двух часов, а это значило, что выслушать мне предстоит ещё немало. Но всё могло быть и хуже. Розалин могла выхлопотать для матушки разрешение остаться в замке на время бала. Повезло, что ректор, порядком измученный последними событиями, остался непреклонен и объявил, что к окончанию обеда в стенах Арсдейра должны находиться только преподаватели, студенты и прислуга. Ну, и те приглашённые гости, что уже успеют прибыть.

— Диана, я очень тебя прошу, — вновь заговорила мама, едва за сестрой закрылась дверь ванной, — ты уж проследи за Алисой. И не хочется мне, чтобы она ночным фургоном отсюда уезжала. Боги знают, с кем она там окажется, а путь не близкий. Может, сумеешь уговорить оставить её до утра?

— Она окажется там с другими гостями, — сухо ответила я, вновь утыкаясь взглядом в конспект. — Вполне порядочной публикой, других сюда не приглашают. И где ей тут оставаться?

— У тебя достаточно широкая кровать. Помнишь, в детстве вы любили спать вместе, она к тебе частенько прибегала.

Я подавила вздох. Да, было и такое. В детстве. Бесконечно давно. Алиса боялась призраков, и, как только родители уходили спать, прибегала и укладывалась со мной. И я рассказывала ей сказки, пока она не засыпала. Мы тогда были очень близки, и мама любила нас одинаково. По крайней мере, так мне казалось. Когда же всё изменилось?

Это точно не случилось за один день. Просто мы росли, и становилось ясно, что Алиса станет настоящей красавицей. И она ей стала — блондинка с нежным и правильным, словно кукольным личиком и неожиданными шоколадно-карими глазами. Я на свою внешность тоже не жаловалась, хотя и похвастаться ей особо не могла. Из общего с сестрой у нас были только глаза, но у меня к ним прилагались куда более традиционные каштановые волосы, да и лицо было скорее… фермерское. Отцовское, да.

К моим двенадцати маме, похоже, стало окончательно ясно, что столь заурядная внешность в сочетании с мальчишескими повадками не оставляют мне шансов на удачное замужество. Тогда-то она и махнула на меня рукой, предоставив жить как вздумается, и переключилась на сестру. А поскольку поиск мужа отнюдь не возглавлял список моих жизненных приоритетов, ни тогда, ни теперь, я не обиделась.

Пожалуй, в том, как всё сложилось, была и моя вина. Подростком я часто ершилась, отбрыкиваясь от попыток меня наряжать, порой даже демонстративно пренебрегая мамиными поучениями. Стоило ли удивляться, что она решила просто не трогать меня лишний раз? Но в какой-то момент это зашло слишком далеко, и я стала чувствовать, что меня не просто оставили в покое — от меня отказались.

И всё равно я старалась относиться к маме с пониманием. Она росла в богатом доме, её баловали, готовили к балам и роскоши, к роли элегантной хозяйки. Но однажды весь привычный ей мир рухнул, и она в итоге оказалась скромной провинциальной горожанкой. И не было никакой надежды вернуть желанную сказку, пока не появилась Алиса. Немудрено, что мама так ухватилась за этот шанс и с такой страстью принялась добиваться исполнения своей мечты. Хотя бы и только для дочери.

Она ведь действительно верила, что весь этот блеск, вся великосветская мишура — наряды, балы, приёмы, выезды — лучшее, что только может быть в жизни. И моё, нередко демонстративное, неприятие таких взглядов ранило и сердило маму. А радостное согласие с ними Алисы, наоборот, вдохновляло. Настолько, что всем прочим, не помогавшим приближению желанной сказки, она готова была и пожертвовать.

— Диана? Ты поговоришь о сестре?

— Поговорю, — сдалась я, прекрасно понимая, что сопротивляться бесполезно.

— Ну и славно, — улыбнулась мама. — Надеюсь вы, девочки, прекрасно проведёте время. И не станете тратить его попусту.

Я, не удержавшись, закатила глаза. Да, этот бал — ярмарка невест. Одна из. Только вот не про нашу честь. Покровители академии для себя её устраивают, пользуясь всеми удобствами нейтральной территории, куда можно пригласить или не приглашать кого угодно, не вызывая лишних сплетен и домыслов.

Алиса вышла из ванной, на ходу подсушивая полотенцем мокрые волосы. Она в самом деле посвежела, кукольное личико снова чуть раскраснелось, фарфоровая кожа, кажется, светилась изнутри.