Клей

Я тоже люблю этого коротышку, так мило, что он вписал меня в свою темку. Вот это настоящий друг. Я сжал его в объятиях и сладко так прошептал на ухо: «Си-эс-эф».[45]

– Соберите банду для начала, – засмеялся он, отстранился и толкнул меня в грудь.

Я вернулся к вертушкам, проверить, что там с саундом. Хорошо, что я прикупил несколько пластов: одолжив парочку из коллекции Рольфа, я смогу выдать качественный сорокапятиминутный микс. Я приготовился сразиться с вертушками. Миксер вроде какой-то незнакомый, а может, это просто таблы, да и похуй, главное – начать, а там – видно будет.

За мной козлом прыгает Терри.

– Давай, Карл! Вынеси немчуру! N-SIGN Юарт. Вот он, мой чел, – говорил он, тряся какого-то немца и указывая на меня. – N-SIGN. Это я придумал ему псевдом. N-SIGN Юарт!

Не знаю, чего там Терри про немчуру плетет, ведь его собственная мама пялилась с немцем, и довольно продолжительное время. И вот я встаю и закатываю «Energy Flash» Белтрама. На танцполе – моментально – взрыв! Скоро отплясывала вся туса, музыка струилась из меня, через винил, прямо в колонки и – в толпу. И хотя перед тем, как поставить некоторые треки, я слышал их только частично и в наушниках, выходило все гладко. Получался винегрет: я миксовал ю-кейный эйсид-хаус «Beat This» и «We Call It Acieed» со старинными чикагскими хаус-гимнами вроде «Love Can’t Turn Around» и вписывал меж ними бельгийский хардкор типа того трека «Inssomniak».

Но главное – все это работает; трясущиеся задницы и полный танцпол сигнализируют:

Ты делаешь все охуительно, ты на своем месте.

Кто-то все время подходит к домофону, машины подъезжают, вся вечерина на полянке возле дома у меня как на ладони, все тянут руки к небу, и никогда в жизни мне не было так хорошо. Это мой лучший сет. Когда я закончил, все потянулись ко мне, жали руки, обнимали, захваливали. Но это не пиздеж какой-нибудь, а настоящая похвала. В таком состоянии почувствовать разницу несложно. Когда я трезвый, меня это пиздец как смущает, но в таблах просто принимаешь это как должное.

Подошел Голли с девушкой под ручку и тычет на Вольфганга; тот медленно вытанцовывает и обнимает всякого, кто проходит мимо.

– Вольфганг-то – настоящий – говорящий – кровь леденящий, офигенный чувак!

Он вытащил круглых и давай мне засовывать.

– Съем через сек, – сказал я и сныкал в карман рубашки.

Прошлая табла уже отпускает, но сейчас я хочу продержаться какое-то время на чистом адреналине. Он все больше тусует с Рольфом, они трут о герыче: качество, все такое. Взглянуть на Рольфа – тот же Голли, только менее испорченный и маниакальный, не такой задроченный и – немец. Таким бы мог быть и наш Голли, если б обстоятельства складывались в его пользу. Впрочем, не так уж я хорошо знаю этого Рольфа, может, он просто выглядит таким бывалым.

Гэллоуэй – вот что он за чувак? Парень в полнейшем объебосе, гонит, что любит всех и каждого и что это – лучшая в его жизни ночь. В какой-то момент он встал на парапет балкона и поднял сжатую в кулак руку под гул всеобщего одобрения. Рольф только улыбался и придерживал его за ногу, а потом помог ему слезть.

Уже поднимается солнце, мы пытаемся помочь, прибираем всякий щит, одновременно пританцовывая. Разруха не сильная, тусовщики отнеслись к дому с уважением. Солнце хоть и пригревает, но воздух стал холоднее и влажнее. Уже чувствуется октябрь, зима подбирается. Голли все бодрится, его заносит, как воздушный змей, на коленках у него Гудрун, и он плетет ей что-то. Я сижу рядом с ними на диване и думаю, куда же подевалась Эльза. Проглотив таблетку, жду, когда подействует. Большую часть аппарата уже упаковали, но разошлись еще не все. Мы пристроили вертушки обратно на вольфганговский усилок, микшер и колонки. Рольф крутит такой мягкий отходовый сет, и у него отлично получается. Голли говорит:

– Придется отдать тебе должное, Карл, ты потрясающе выступил. У тебя что-то есть, чувак, как у Билли к боксу. Ты отлично сводишь. Такие, как я, – мы ни фига не умеем. Вот ты – Бизнес Биррелл, – он кивнул в сторону Билли, который примостился на полу, потом на меня, – а ты N-SIGN.

Мы с Билли переглянулись быстро, по касательной, и пожали оба плечами. Голли раньше никогда ничего подобного не говорил, никогда нас не захваливал даже в шутку, а теперь вот вроде и не шутит. Я взглянул на Терри, они с Хедрой растеклись по бесформенному креслу. Он уже давным-давно не работает, и видно, что Голлины откровения его не радуют. Указывая на меня, он в сотый раз за вечер сказал:

– Да, Гудрун, это N-SIGN Юарт. – Хотя сто раз для Терри далеко еще не предел, однако он трясет ее за плечи, поворачивает в мою сторону и продолжает: – N-SIGN. Про него писали в журнале «DJ», до вас он, может, и не доходит… там была статья про перспективных диджеев, которые будут заводить в девяностых…

Хотя не думаю, чтоб Терри так уж обломался. Он-то всегда на плаву удержится, подныривая и залегая на дно, но удержится. Живучая тварь – в этом его сущность.