Заява эта подвисла на время, пока мы задумались над собственной беспомощностью, ощущая ее весомость и нашу ограниченность. Терри – пиздун голимый, я посмотрел на Билли и закатил глаза, и он, конечно, подумал то же самое. Полмонт – задрота, но он завязан на Дойла, и чтоб Терри что-то там говорил кому-нибудь из его банды – без мазы. Билли ему навалял, и то потому, что по работе он связан с еще более крутыми разбойниками. Но таким, как мы с Терри, лучше с ними не связываться, если, конечно, не хочешь посвятить этому всю жизнь. А жизнь в таком случае может оказаться очень короткой. Потому что с этими упырями не разделаешься. Никогда. В пизду, у меня есть в жизни занятия поинтересней. Какой бы крутой ни была твоя туса, свое место лучше не забывать. На кладбище полно чуваков, которые так и не просекли эту иерархию. Есть такие уровни, на которые даже заглядывать не хочется. Точка.
Терри просто так не отпустит. Он вопросительно, даже с вызовом посмотрел на Билли.
– Дойл и этот упырь Полмонт. Они свое получат.
Билли пожал плечами, типа, не готов вписываться. Терри, однако, хитрая тварь, знает, как с нами работать, ему известно, на каких струнах играть, на какие кнопки жать.
Меня так его игры просто выводят.
– Только не от меня, – говорю, – на хуя с этими упырями вендетту устраивать, Терри. Ты их никогда не одолеешь – они этим живут. А у нас и другие дела найдутся.
– Не такие они крутыши, как о себе думают. Вот тогда на Лотиан-роуд и Дойл был при перышке, и Джент там был, но Билли все равно обоих сделал, и Полмонту задницу надрали, – завел свою песню петух саутоновский, – я вот только об этом, Карл.
Но все мы знали, что это только разговоры. Причем пьяный базар, скучнее которого нет, когда ты в таблах.
– В пизду, – сказал я Терри и повернулся к Бирреллу, – ты правильно решил, что если уж драться, то на ринге и за бабки, – говорю, стараясь поддержать Билли в положительном умонастроении, но сам поглядываю на здоровенный шрам у него на подбородке, который Дойл оставил ему выкидным ножичком. – Ты уложил его несколькими ударами, уже после того, как он, охуевший, оставил тебе шрам на всю жизнь. Потом тебе пришлось думать, не вернется ли он, потому что все только и говорили, что ты его сделал. Ну и кто победил? По мне, так никто. С насилием так часто бывает: каждый пытается хоть на ничью вытянуть, а в итоге проигрывают все:
БИРРЕЛЛ – 3, ДОЙЛ – 3.
– Ну да… – вроде как согласился Билли. Потом подумал чего-то и говорит: – Я тут переговорил с братишкой об этих его фанатах, после того как его забрали в Данди.
Рэб, младший брат Билли, он мне всегда нравился. Четкий пацан.
– Ну, с кем не бывает, – говорю.
Терри все презрительно так поглядывает. Билли поймал его взгляд и говорит:
– Там, кроме всего, были еще и пацаны «Хибз», когда мы с Дойлом схлестнулись. И Лексо с тусой за нас вписались.
– Однако Джента ты на жопу посадил, – улыбнулся Терри.
У Билли, правда, лицо как было каменным, так и осталось.
– Он как раз поднимался, Терри. И вставал бы снова и снова, пока не схватил бы меня своими ручищами. И Дойл тоже. Я был рад, что Лексо встал между нами.
– Да они сами охуевшие напрочь, – сказал Терри.
Тут я давай ухохатываться над хитрым Лоусоном.
– Когда тебя свинтили на матче «Хибз» – «Рейнджерс» на Истер-роуд, ты по-другому пел. Помните? Головорез из банды фанатов «Хибз» Теренс Лоусон, изумрудная мафия!
Это была отличная возможность сломать лед, и мы все засмеялись.
– Когда это было. Я был пацаненок безголовый, – сказал Терри.
– Да уж, с тех пор, как видно, многое изменилось, – саркастически поддакнул я.
– Хитрый гад, – смеется Терри.
У него, видать, туз в рукаве, уж я-то знаю. Кто-то попадется ему на язык, он все ждет момента, чтоб отыграться за стебалово, которое Голли устроил насчет его крайней плоти.
Билли посмотрел на Терри.
– Так и наш Рэб молодой еще.
– Ему уже двадцать, пора бы знать, что к чему.
– Тебе было семнадцать, а ему двадцать – не вижу большой разницы, – скептически заметил Билли.
– В годах нет, а вот в опыте – да.
Фу ты, бля, какие мы педанты. Я взглянул на Билли.
– Рэб крутышом никогда не был, Билли, все это он делает, чтобы произвести на тебя впечатление. Я Рэба люблю, но он не боец.
Билли пожал плечами, но сам знает, что это правда. Рэб всегда смотрел на Билли снизу вверх. У Билли есть, однако, дела поинтереснее, он поймал взгляд юной амазонки, которая сидит на ступеньках выше по лестнице, болтает и раскуривается. Забавно вот что: будь я пьяный, я бы постарался заглянуть ей под юбку, но в таблах даже не подумаешь так себя вести. Я смотрю, куда направлены глаза Терри, и уж они, конечно, сверлят прямо туда, при этом одной рукой он обнимает Хедру, а другой прижимает ко рту бутылку пива.
Я встал и потянулся.
– Я в Шотландии больше торчать не намерен, – изрек я. – Шотландия, Британия – дерьмо сплошное. Даже по телику в субботу вечером гонят повторы «Только дураки и лошади» аж восемьдесят первого года выпуска. В пизду.