Клей

Немцы смущенно так смотрят, не хотят, видно, здесь затевать, но меня волнует полиция. Мстительной старой козе из горсовета доставит особое удовольствие посмотреть, как копы вяжут гопников, но, с другой стороны, если происшествие попадет в газеты, будет плохая реклама для города, так что хоть с этой стороны мы децл прикрыты. Если только никто не взбрыкнет, конечно.

Мы выходим, Терри движется вызывающе медленно, пренебрегая опасностью немецкого нападения. У двери он обернулся и крикнул на весь зал:

– «Си-си-эс»!

На публику работает, орел. На футбик Терри и сам уже давно не ходит, не то чтоб с братвой. Что он там крикнул – никому не понятно, ну и выяснять никто не стал. Он еще раз обернулся и счастливый, что смельчаков не оказалось, скрылся за дверью.

Уже на выходе эта каракатица из горсовета, Мораг Бэннон-Стюарт, говорит:

– Вы позорите Эдинбург!

– Давай, сучка козырная, соси хуй, – проскрежетал Голли, к ее ужасу и возмущению, и мы выкатились на улицу, довольные и негодующие одновременно.

Мюнхенский пивной фестиваль

Здесь круто: ряды столов забиты бескомпромиссными бухариками, духовой оркестр режет умпа-умпа-бац. Чтоб в такой атмосфере и не набухаться, не знаю кем нужно быть. И это далеко не сугубо пацанская тема, здесь толпы телочек, и все они знают, зачем пришли. Вот она – жизнь: палатка «Хакер-Сайкор» на Октоберфесте, и вот-вот польются по накатанной мегалитры «штайнера» – заябись! К алкоголю я прежнего рвения уже не проявлял, но этот бухыч был просто лучший. Сначала мы сидели все вместе за большим деревянным столом, но вскоре стали расползаться. Думаю, Бирреллу хотелось повращаться больше других, потому что Голли проебал ему все мозги на тему воровства.

– Постой, Биррелл, – взмолился он, когда Билли поднялся, – не охуевай, а как же Gemeinschaft![44]

Билли тоже может дать говна: он отличный парень, но местами дает такого – пуританского. В общем, он отошел и разговорился с какими-то англичанами. Терри высматривает телочек, несмотря на то что с ним Хедра. В этом весь Терри: я, конечно, его люблю, но он – пиздец какая сука. Я часто думаю, что, если б он не был моим другом и мы бы познакомились теперь, в следующий раз, если б такой случился, заметив его, я бы перешел на другую сторону улицы. Мне захотелось размять ноги, и я присоединился к Билли. Чуваки из Англии оказались нормальными пацанами. Вот уж мы потерли с ними пьяными языками, обменялись кучей историй про бухыч, про рейв, про махачи на футбе, про наркоту, про еблю, про всю хуйню, ради которой стоит жить на этом свете.

В какой-то момент происходит следующее: одна жирная корова, по-моему немка, забралась на стол, сняла майку и давай махать огромными сиськами. Мы давай ее подбадривать, и тут я понимаю, что уже конкретно на кочерге, набухался в ноль, оркестровые барабаны пульсируют в голове, а тарелки грохочут прямо под ухом. Я встал, чисто чтобы проверить, способен ли, и пошел гулять по палатке.

Голли покупает мне еще одну нехилую кружечку и начинает втулять, что мы – это Gemeinschaft и есть, однако я не в состоянии выслушивать его пьяный бред, потому что, надравшись, он становится такой липучий, виснет на тебе, тянет куда-то. Мы с ним теряемся, и я обнаруживаю себя рядом с девчонками из Дорсета или Девона, откуда-то оттуда. Мы звонко чокались «штайнером» и разговаривали о музыке, о клубах, таблетках – обычный, короче, треп. Одна из них меня реально приколола, ее зовут Сью. Она ничего себе, но больше всего мне нравится, что голос у нее как у крольчихи из рекламы карамели «Кэдбери», той, что говорит кролику «притормози и спокойно наслаждайся». А глаза у того кролика выпучиваются, навроде как у Голли, когда он в таблах. У меня, может, у самого сейчас глаза такие, потому что я вдруг представил, как мы неторопливо занимаемся любовью весь день под солнцем на какой-нибудь ферме в Сомерсете, и вот уже я ее обнимаю, и она позволяет мне немного ее пооблизывать, но вдруг отворачивается, может, потому, что я слишком горяч и давление губ зашкалило… Братец Кролик – это ж я, просто я с головой погрузился во всю эту технодурь и хардкор, все спешу куда-то, а сейчас можно просто расслабиться, братец Кролик…

Как же нахуячился! Я пошел к бару и купил пива ей и ее друзьям и взял еще шнапса на запивку. Мы их заглатываем, и вот уже Сью танцует со мной прямо возле оркестра, но это больше похоже на полеты вслепую, и тут этот англичанин, манчестерец, притянул меня за шею и говорит:

– Слушай, приятель, ты откуда?

А я ему:

– Из Эдинбурга.