Кинотеатр повторного фильма

«Вот фильм о тебе снимать буду. О тебе и о твоих учениках. Ведь ты прекрасный учитель, Андрюша! А у хорошего учителя обязательно хорошие ученики. Вот вы все здесь у меня под рукой. Как кто? Ты и ученики!»

В кадре выпускная фотография: «Средняя школа № 93». Он любовно поглаживает ее поверхность. «Твой первый выпуск. Прошлый год. После выпуска год прошел. Но не в этом дело. А в том, Андрюша, что все эти Онегины, Чацкие, Татьяны, которыми ты их три года пичкал, не могли же они для них даром пройти, кануть в никуда? Наверняка в душе что-то осело? Ты меня слышишь? Осело же?! А? А?! Ну, что же ты молчишь? Ты что, не рад, Андрюша? Ты хоть спроси меня что-нибудь». – «Коля, – спрашивает голос из трубки, – а ты сейчас в шляпе?» – «В шляпе». – «А почему? Ведь там же, наверное, тепло». – «Честно?» – «Честно». – «У меня к осени жутко голова мерзнет».

Разумеется, Вараксин соврал. Он был в шляпе, потому что хотел походить на голливудского режиссера из пятидесятых годов. Он весь фильм будет ходить в этой дурацкой шляпе. Но дело, конечно, не в шляпе. Когда я впервые смотрел этот фильм, я воспринял эту сцену как чистое ерничество со стороны режиссера. А мы ничего в то время не ценили так, как ерничество, как стеб.

Сначала задается возвышенный контекст, а потом вдруг резкое снижение. «Пичкал», значит, Онегиными с Чацкими и Татьянами заодно? Осело? Не осело? И после долгого молчания вопрос про шляпу. Ну какие к черту Онегин с Чацким, когда осенью голова мерзнет!

В советской системе идеальных ценностей школа была учреждением священным. А учитель литературы – служителем культа. Учитель посвящал учеников в религию «духовности», которая к исходу советской власти прочно заместила собой полузапрещенное христианство и не функционирующий коммунизм. «Духовность» репрезентировала себя в сакральных текстах русских классиков и в их персонажах: в Онегиных, Чацких и Татьянах. Неожиданный переход к шляпе Вараксина был настоящим кощунством.

Параллельно мы видим фотографию выпускного класса. Такая фотография есть почти у каждого человека, который окончил школу в СССР. Эти фотографии делались на манер православных фресок. Они состояли как бы из иконных клейм. Портреты в маленьких овалах. Сверху учителя как апостолы. Под ними ученики словно святые. И все это под развернутой лентой с номером школы, которая как небесная твердь покрывает и тех, и этих. Если смотреть на такую фотографию с некоторого расстояния, то она ничем не отличается от той, которая хранится у меня. Сама сцена в этом контексте оказывалась прямо иконоборческой.

Сейчас я понимаю, что за всем этим не стоит никакого такого особого ерничества. Это просто констатация факта: Андрей был служителем «духовности», а потом от нее отпал. И ведет вот такие разговоры. Сам Соловьев верит в эту самую «духовность», и еще как. Только его взгляд несколько особенный.

Согласно Соловьеву, есть рай «духовности» и ад «бездуховности». В раю «духовности» живут живые души, бескорыстно привязанные друг к другу. Эту привязанность можно назвать любовью, но с поправкой на то, что это чистая, безгрешная любовь, любовь, при которой душам «ничего не надо друг от друга». В аду «бездуховности» живут люди. Они привязаны к вещам, статусу и комфорту. И они все время друг от друга чего-то хотят. Они даже занимаются друг с другом сексом и иногда от этого беременеют.

Если рассматривать «Спасателя» как продолжение «Ста дней после детства», то получается вот какая космология. Действие «Ста дней…» происходит в пионерском лагере, где четырнадцатилетние подростки репетируют «Маскарад» Лермонтова. На самом деле можно смело сказать, что пионерский лагерь – это рай. В нем живут души до грехопадения. Но они, эти души, уже томятся своей невинностью. Они уже готовы к падению, и изгнание из рая неизбежно. Собственно, главная тема фильма – это вот такое райское томление. Пионервожатый Сережа, которого играет Сергей Шакуров, знает о неизбежности грехопадения. Но он поставлен в этом раю как ответственный за то, чтобы души унесли с собой немного этой «духовности», не забыли про нее совсем. Для этого он репетирует с ними Лермонтова. Он такой архангел-наставник-хранитель.

В «Спасателе» дело происходит в тихом провинциальном Белозерске. На первый взгляд, райское место, но с червоточинкой. Рай еще близко, но до него уже не дотянуться. Грехопадение уже случилось. Сережа не справился со своей задачей. Души забыли о своей «духовности». Поэтому Сережа был низвергнут вместе с ними, чтобы воплотиться в учителя Андрея Ларикова, которому предписано воскрешать и воскрешать в падших душах это воспоминание. Он и есть настоящий «спасатель» этого фильма. В начале фильма ему исполняется тридцать три. Возраст Спасителя. Он обязан спасти эти самые души. Но его усилия, похоже, напрасны. Души не просветляются. Да и сам он от отчаяния почти уже впадает в «бездуховность». Он больше не хочет вести жизнь служителя культа, бессребреника и девственника. Он готов бежать из этого недо-рая куда подальше. Туда, где «герла», «бабки», статус.