Килл крик

Гниющую спину твари покрывала выцветшая татуировка. Мор сразу ее узнала. Оскаленная тигриная морда. Бобби страшно гордился своей дерьмовой наколкой, это была одна из его жалких попыток почувствовать себя мужиком.

«Я сделала ошибку», – подумала Мор.

И тут дверь захлопнулась, свет исчез, тьма сомкнулась вокруг нее. Мор слышала, как мерзкое создание ползет к ней по ступенькам, вонзая в доски обломанные ногти.

Сквозь забившую горло твари слизь пробулькал голос:

– Зачем ты вынуждаешь меня делать тебе больно?

Инстинктивно Мор сделала шаг назад вверх по лестнице. Затем еще один. И еще.

Дверь. Она с ней справится. Но нужно бежать.

Беги. Живо!

Она развернулась, чтобы броситься прочь из подвала, но что-то стремительно проскользнуло между ступеньками и глубоко вонзилось в ее левую лодыжку. Мор услышала треск ломающейся кости, но не успела остановиться. Она наступила на левую ногу, и раздался тошнотворный хруст – лодыжка раскололась надвое. Мор взревела от боли, потеряла равновесие, бессильно замахала руками в темноте и опрокинулась назад, с ногой, вывернувшейся под неестественным углом.

Она падала. Катилась по ступенькам вниз. Вниз, к мертвой, гниющей твари, ожидающей ее в подвале. Она слышала жуткое ликующее хихиканье и влажное клокотание мокроты в легких.

Ударилась о пол, врезавшись в безжалостный бетон правым плечом. Плечевая кость вылетела из сустава. Вывихнутая рука приняла на себя вес падающего тела, и порвалась мышца. Невыносимая боль на миг заставила Мор забыть о горящей адским огнем лодыжке. С ее губ сорвался испуганный всхлип, в нем звучала отвратительная слабость, но сдержаться Мор не могла.

Ти-Кэй Мор была певцом абсолютного ужаса. Персонажей ее книг часто подвергали пыткам богоподобные создания из иных миров: раздирали плоть клещами, вырывали ногти, проделывали невозможные мерзости со всеми отверстиями их тел. Мор наслаждалась мучениями своих незадачливых героев, убеждая себя, что удовольствие и боль имеют точку пересечения. Она упорно утверждала, что именно в этом и заключается подлинное биение жизни – в страдании, переходящем в экстаз. Фанаты Мор даже не подозревали о том, что сама она этого трансцендентного состояния не испытывала никогда. Ей доводилось страдать от диких побоев со стороны своего бывшего парня, однажды он ударил ее так сильно, что повредил зрачок. Но боль никогда не приводила ее к наслаждению. Боль была просто болью. В ней не было ничего прекрасного.

Мука, настигшая ее на полу подвала, превосходила все ее фантазии. Она ослепляла разум, наполняла сознание пронзительно-белым сиянием даже в удушающей черноте. Рука безвольно повисла вдоль бока, покалеченная часть ноги выгнулась под углом девяносто градусов. Казалось, что все ее тело пульсирует, бешеные удары сердца отдаются в распухшей руке и ноге, словно под кожей вьется в поисках пути наружу рой яростных пчел. Мор почувствовала на ноге что-то мокрое – открытую рану там, где загадочный предмет рассек кожу.

Она приподнялась на левой руке, прислонилась спиной к стене. Мертвая тварь была где-то поблизости, радостное хихиканье прекратилось, но Мор все еще слышала, как существо дышит. Она ощупала пространство вокруг себя, желая и одновременно не желая, чтобы рука на что-то наткнулась. Прикосновение к твари будет ужасным, возможно, слишком ужасным, чтобы ее измученный рассудок с этим справился, однако не знать, где находится тварь, еще хуже. Мор представила ее – гниющая плоть в налипшей сырой земле, мерзкие зубы, оскаленные в жуткой усмешке, мутные глаза, жадно глядящие из тьмы.

Мор повела рукой в сторону, и ладонь ткнулась во что-то почти резиновое. Она принялась ощупывать находку, пытаясь определить ее очертания. Кончики пальцев нашли нечто скользкое. Ладонь обдало теплым влажным дыханием. Тварь придвинулась ближе, и Мор осознала, что происходит. Она дотронулась до лица. Пальцами она касалась зубов твари. И тварь улыбалась. Мор почти различала ее сквозь мрак – бледный овал всего в нескольких дюймах.

– Попалась, Тереза, – хихикнуло существо, вываливая изо рта язык, по которому стекала гнусная черная желчь.

Мор в панике откатилась прочь, вывихнутую руку и сломанную лодыжку пронзила боль. В поясницу уткнулся край нижней ступени, и Мор заползла на нее, пытаясь взобраться по лестнице, как это делают малыши, еще не научившиеся ходить.

Тварь не стала ее преследовать. Она нырнула обратно в темноту.

Мор сидела на ступеньке, торопливо, испуганно втягивая в себя воздух. Словно из другого мира до нее долетел звук: приглушенный стук молотка, бьющего по кирпичу.

Запрокинув голову, она завопила:

– Сэм! – Потом позвала снова, кричала, пока не сорвала голос: – Сэ-э-э-э-э-э-э-э-э-эм!

– Он вам не поможет, – сказал кто-то из темноты.

Мор повернулась на звук, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешном мраке:

– Кто это? Кто здесь?

Раздались шаги, зашуршали по бетону подошвы туфель.

– Необязательно, чтобы было так страшно. Я могу все сделать быстро. Обещаю.

– Дэниел? – Мор попыталась осмыслить происходящее, но не сумела. Это было за гранью понимания.