Килл крик

Хор голосов стелился по первому этажу, словно туман, клубами скапливался в углах передней и катился к противоположной стене. Здесь, внизу, вдали от остальных, Мор лучше различала слова – они, казалось, устремлялись прямо к ней. Это были людские голоса, никаких сомнений. Сотни голосов. Мужские и женские. Старые и молодые. В какой-то момент Мор даже показалось, что она слышит плач перепуганного младенца.

Уэйнрайта и Дэниела нигде не было видно. Мор прошла по комнатам, выкрикивая их имена. Но ответа не дождалась.

На кухне она обнаружила, что задняя дверь крепко заперта. Она отодвинула от ближайшего окна тяжелую бархатную занавеску и посмотрела сквозь проливной дождь на лес за домом. Там не было никого, лишь грузные ветки качались под ударами крупных капель. Гроза окрасила мир снаружи в тошнотворный зеленовато-желтый оттенок, растительность стала темнее на несколько тонов, листья окутала тень. Это было совсем не похоже на Лос-Анджелес, где водители вылетали на обочину от одного раската грома. Нет, это было предвестие чего-то худшего. Дождь не собирался стихать, ветер обещал набрать силу, град грозил обрушиться на ветхую кровлю дома.

В ногах у Мор зашелестел женский голос, зашептал что-то неразборчивое. Бросив взгляд вниз, она мгновенно обнаружила источник звука – розетку в стене слева. Шепот шел из крохотных отверстий, сопровождаемый тонким электрическим жужжанием. Зубы и кулаки у Мор сжались одновременно. Чертовы голоса бесили ее. Дом дразнил ее, брал на слабо, подначивал дать сдачи.

«Дать сдачи кому?» – задумалась Мор.

Она пнула розетку со всей силы, надеясь, что голос утихнет, уйдет обратно в стену. Он не ушел. Слова текли и текли, и так быстро, что сливались в длинную путаницу гласных и согласных. Сосредоточившись, Мор смогла кое-что вычленить из нее.

«Этот», – говорила женщина.

И «дом».

И «дурной».

Вскоре Мор начала слышать эти же слова, неизменно повторяемые в одном и том же порядке. Один раз удалось разобрать целую фразу: «Не лезьте туда, ребятки».

Мор ждала еще минуту, следя за стрелкой наручных часов. Слова повторялись каждые пятнадцать секунд. Кем бы ни была эта женщина – прошлой обитательницей дома или испуганной соседкой, – ее предупреждение оказалось закольцовано, дом твердил его снова и снова, неустанно. Но потом прекратил – резко, неожиданно. Женский голос замолк на полуслове, и на смену ему пришли два новых – мальчишеских. «Слабо тебе постучать в дверь», – говорил первый. «Я не боюсь», – отвечал второй. Это было похоже на звуковую фотографию, пойманное домом мгновение. Дом подслушал двух подначивающих друг дружку приятелей.

Подслушал? Серьезно? Как, черт подери, дом может слышать?

– Слабо тебе постучать в дверь.

– Я не боюсь.

А потом шепот из розетки внезапно прекратился, и Мор услышала новый голос откуда-то из комнат. Мор повернулась на звук, пытаясь определить его источник. Тихо, осторожно она прошла через кухню, голос шел от двери в подвал. Взявшись за ручку, Мор приложила к двери ухо и с удивлением заметила, что пульс ее участился, что под поверхностью ее гнева закипает страх.

– Помогите! – позвал молодой мужской голос. Его обладателю явно было плохо. – Есть здесь кто-нибудь? Пожалуйста, мне нужна помощь!

«Уэйнрайт», – догадалась Мор. Распахнув дверь, она ринулась по скрипучим ступеням в непроглядную тьму подвала. Вспомнила, как осторожно спускалась сюда в прошлый раз, с камерой, освещая свой путь фонариком. Теперь она бросилась в пустоту.

Она закричала:

– Уэйнрайт! Вы где? Я иду к вам!

Свет, идущий из окон на кухне, мало облегчал ее спуск, но его хватило, чтобы разглядеть изогнутую спину, выступающую из темноты у основания лестницы, точно хребет белухи. Первой мыслью Мор было, что Уэйнрайт покалечился: возможно, поскользнулся на ступеньках и скатился вниз. Но что-то ее смущало. Лежащее перед ней тело было слишком бледным, слишком окоченелым, безжизненным, словно из него вытекла вся кровь.

Мор замедлила шаги:

– Уэйнрайт? – И нетвердой рукой коснулась странно скорчившегося на холодном бетонном полу существа.

Оно, похоже, предчувствовало ее прикосновение. Дернулось, отпрянуло. И одновременно повернуло лицо к Мор и к свету. Дверь наверху начала закрываться, и через пару мгновений лестницу озаряла лишь узкая полоска.

Мор в ужасе отдернула руку от твари на полу.

Смотревшее на нее лицо не было лицом Уэйнрайта – в нем с трудом узнавался человек. Растрескавшиеся, покрытые коркой грязи губы растянулись в ухмылке, обнажая черные сгнившие зубы. Плоть иссохла, острые скулы торчали под кожей, покрытой лиловыми пятнами там, где скопилась свернувшаяся кровь. Несколько жидких черных прядей свисали на глаза существа, остальные волосы давно выпали, кожа черепа была испещрена кратерами багровой плоти, словно поверхность какой-то далекой вулканической планеты. Глухое хриплое хихиканье прорвалось сквозь стиснутые зубы, а потом все тело твари затряслось – она смеялась над Мор.

– Тереза, – прошипела тварь.

У Мор скрутило живот. Ей показалось, что ее вот-вот вывернет.

– О господи…