Хроники преисподней

Арсений восхитился выдумкой Загорского, но вид у него по-прежнему был озабоченный. Очевидно, что какая-то мысль все время не давала ему покоя. Нестор Васильевич спросил, что его тревожит.

– Я думаю о том, что нас ждет в Финляндии, – отвечал Алсуфьев. – Ведь мы перейдем границу незаконно, нас могут просто пристрелить. Могут посадить в тюрьму, могут вернуть в Россию, где нас отправят обратно в лагерь. Но даже если все обойдется, я не понимаю, что мы будем там делать. Ведь это совсем чужая страна.

– Во-первых, не совсем чужая, – заметил Нестор Васильевич. – У меня в Финляндии, в Куо́ккале, есть дача. А, кроме того, нас там будет ждать мой помощник, Ганцзалин.

Нечто вроде улыбки затеплилось на лице Арсения. Казалось, чем дальше они отплывали от злополучного лагеря, тем быстрее к нему возвращались человеческие чувства. Это заметил и Загорский и подумал про себя, что, несмотря на перенесенные испытания, парень, похоже, все-таки не совсем пропащий…

К берегу подходили на самой малой скорости, чтобы случайно не сесть на мель. Наконец причалили.

– Что будем делать со стрелком? – спросил Алсуфьев.

– Вытаскиваем на берег, – отвечал Нестор Васильевич.

Загорский взял красноармейца за плечи, Алсуфьев – за ноги, подняли и вывалили на берег. Связанный охранник забился, замычал сквозь кляп. В темноте нельзя было разобрать выражение его лица, но ясно было, что он при последнем издыхании от ужаса.

– Неужели отпустим? – спросил Арсений.

Загорский покачал головой.

– Так сразу нельзя – побежит стучать.

Алсуфьев предложил так и оставить пленника на берегу – связанного. Но Загорский и тут не согласился. Если красноармейца найдут слишком быстро, он все про них расскажет и за беглецами снарядят погоню. А если стрелка не найдут сразу, его живьем заест мошка.

– Так что же делать? – не отставал Арсений.

– Пока возьмем с собой, а при удобном случае отпустим, – решил Нестор Васильевич.

Загорский присел над извивающимся на влажном берегу красноармейцем. Легонько хлопнул его рукой по плечу. Тот испуганно замер.

– Слушай меня, гражданин начальник, – отчетливо сказал Загорский. – Убивать мы тебя не будем, но сразу отпустить тоже не можем. Поэтому пойдешь пока с нами. Отойдем подальше и отпустим на все четыре стороны, понял?

Стрелок закивал и замычал.

– Отлично, – улыбнулся Загорский. – Теперь вот что. Со связанными руками идти тебе будет трудно и ты будешь нас задерживать. Поэтому руки я тебе развяжу. Но имей в виду – если дернешься, стреляю без предупреждения. Стреляю я хорошо, не промахнусь даже в лесу. Если убью – со святыми упокой. Если только раню, возиться с тобой не буду, помирай сам в компании комаров. Заключенных на комарика приходилось ставить?

Стрелок мыкнул неопределенно. Загорский кивнул. Ну вот, а теперь он сам рискует оказаться в таком же положении. Поэтому – никаких сюрпризов и полное послушание. Это для стрелка – единственный путь живым и здоровым вернуться домой.

Красноармеец закивал и был немедленно развязан и поставлен на ноги. Когда у него изо рта вытащили кляп, он не сразу смог сомкнуть зубы.

– Что, больно? – спросил его Загорский.

– Ыа, – сказал тот жалобно и закивал.

– Кажется, у нашего друга – подвывих челюсти, – констатировал Нестор Васильевич и без всякой паузы резко и точно ударил его кулаком куда-то в область жевательной мышцы. Стрелок ойкнул и закрыл рот. Растерянно ощупал лицо.

– Советую некоторое время не разговаривать, – сказал Загорский. – Но, прежде, чем вы примете обет молчания, будьте любезны, скажите, как вас зовут?

– Пухов, – покорно отвечал красноармеец. – Ефим Григорьевич я.

Загорский кивнул: прекрасное русское имя. Ну, а теперь пора уходить в лес. Скоро рассвет, нехорошо, если их заметят на берегу.

– А что с глиссером? – спросил Арсений. – Это же ориентир. Оставим здесь, сразу станет ясно, где мы высадились. Может, затопить?

Загорский на миг задумался. Глиссер – не какая-то рыбачья лодка, затопить его будет непросто. Видимо, придется немного намокнуть.

Нестор Васильевич быстро разделся, сняв даже нательное белье, подобрал на песке кусок плывуна. Залез обратно в глиссер. Арсений вместе с красноармейцем оттолкнули глиссер от берега, он закачался на волнах. Загорский подошел к штурвалу, упер плывун между ним и полом так, чтобы штурвал оказался закреплен в одном положении. Запустил мотор. Понемногу набирая скорость, катер пошел прочь от берега. Загорский прыгнул с борта прямо в море, в несколько сильных взмахов достиг берега, вылез на сушу. Обтерся фуфайкой, оделся, посмотрел на Алсуфьева.

– В путь, – сказал он весело, – и да помогут нам северные боги!

* * *

В первый день они шли по лесу упорно и целенаправленно, лишь изредка останавливаясь перекусить и отдохнуть. В узелках у беглецов обнаружились сушеная треска, сушеные же грибы и сухари – Загорский позаимствовал немного из запасов бравого авиатора Коровина. Они поделились с красноармейцем Пуховым, который немного поуспокоился и смотрел теперь куда менее испуганно, чем в начале пути. Охранник осмелел настолько, что даже отважился давать им советы.