Хризантема с шипами

– Саймон, будь рядом с миледи. Ни на шаг не отходи, – сказал Редклиф и нахмурился, продолжая смотреть на карту. Следов становилось все больше. Похоже, гверх там не один. Грасс!

– Меня не будет пару дней, с миледи глаз не спускай. Ни днем, ни ночью. Выспишься, когда вернусь.

Саймон привычно угукнул, не пускаясь в долгие заверения, но Редклиф знал, что верный слуга не подведет, сделает все, как должно.

– Вы поаккуратнее там, милорд, – неожиданно добавил Саймон, и Редклиф расслышал в его голосе тревогу.

– Не бойся. Не впервой, – ответил он, но забота слуги неожиданно тронула.

Сейчас, когда он явственно ощущал сдавливающую удавку Блэка, поддержка, в которой никогда не нуждался раньше, как ни странно, не задела. Наоборот. Шевельнулось в душе что-то незнакомое, теплое. Редклиф хмыкнул. Неужели стареет? Или из-за женитьбы размяк? Грасс, зря он об Александре вспомнил! В штанах стало тесно, до болезненности, и он в который уже раз подумал, что раньше никогда не реагировал на женщин так остро. Действительно. Ни одна не заводила его настолько, что от одной только мысли о чувственных губах и крутом изгибе бедер плоть восстает так, будто у него женщины пару лет не было. И он никак не мог забыть, как много страсти скрывается за всегдашней невозмутимостью Александры.

«Ничего. И не с такими справлялся, – подумал, засовывая нож за пояс. – И с этой разберусь».

Александра Эйден

В замок я вернулась вечером. И с удивлением поняла, что Горленд неуловимо изменился. Исчезли пятна сырости на стенах, фасад молодцевато подтянулся, а ограда выглядела совсем, как новая. Выходит, дух сдержал данное слово.

Я уже собиралась войти в дом, когда увидела графа. Он держал под уздцы своего вороного и разговаривал с каким-то неизвестным мужчиной. Причем, выглядел Уинтшир мрачнее обычного, а его собеседник казался встревоженным.

– Не оставляй наблюдение, Уилл, – услышала я произнесенные графом слова. – И докладывай обо всем Саймону.

– Слушаюсь, милорд, – ответил Уилл, а граф обернулся, увидел меня, и на его лице застыло обычное бесстрастное выражение. – Миледи.

Уинтшир слегка склонил голову.

– Светлого вечера, милорд.

Я через силу улыбнулась, помня необходимость держать слово, данное замку.

Граф, ведя коня на поводу, подошел ближе. Его собеседник остался стоять на месте, разглядывая меня из-под низких полей шляпы внимательным взглядом жестких серых глаз.

– Я вынужден оставить вас на пару дней, – остановившись рядом со мной, сказал Уинтшир и добавил с едва уловимой иронией: – Надеюсь, вы не успеете сильно соскучиться.

– Уверена, так и будет.

Я старалась не показывать эмоций, но сердце забилось тревожно. Куда собрался Уинтшир? Что это за поездка такая?

– Не волнуйтесь, миледи, я не планирую покидать пределы графства.

Ирония прозвучала явственнее. Казалось, графу доставляет удовольствие лишний раз сыграть на моих чувствах.

– Всего лишь объеду пару городов с проверкой, – зачем-то пояснил он, хотя я ни о чем не спрашивала, и его глаза посветлели, став похожими на освободившееся ото льда озеро.

Мне даже почудилось, что там, в холодной глубине, мелькнула теплая искра. И выражение сурового лица изменилось, став мягче, добрее, уязвимее. Миг – и это все исчезло, спрятавшись за привычной ледяной маской, но сомнение в душе осталось.

– Что ж, хорошей дороги, милорд.

Я снова заставила себя улыбнуться, вопреки дурному предчувствию, поселившемуся внутри.

– А где же прощальный поцелуй?

Граф прищурился, в уголках его глаз собрались тонкие лучики. Красиво очерченные губы изогнулись в усмешке, но не успела я ответить, как Уинтшир притянул меня к себе, и я даже опомниться не смогла, как оказалась втянута в темный омут горячего дыхания, сильных рук, близости мужского тела. И запаха. Смеси запахов. Табак, кожа, терпкий аромат бергамота и можжевельника. Меня закружило, земля поплыла из-под ног, дыхание сбилось, мысли смешались…

– Светлого вечера, миледи, – оторвавшись, невозмутимо произнес Уинтшир, а я смотрела на него и не могла отдышаться и унять скачущее сердце.

– Я скоро вернусь, – добавил граф, и в его голосе прозвучало странное предупреждение. Словно бы Уинтшир вкладывал в свои слова особый смысл. В них было обещание и, одновременно, вопрос. Вот только у меня не было на него ответа.