Хороший сын

Покупаю себе в киоске пару сэндвичей, бутылку воды, бутылку красного вина, стаканчик кофе и шоколадку. За стойкой стоит продавец с усталым лицом. У него большие мешки под глазами. В детстве я думал, что эти мешки можно вытряхнуть, если потянуть за кожу под глазами. Мне казалось, что там лежит грязь, набившаяся туда с годами. Песок, мелкий мусор с улицы, все, что летит в лицо вместе с ветром, корочки из уголков глаз. Звонит мой планшет, я пугаюсь, внешний мир существует, и оттуда мне могут позвонить – это известный факт, мир больше моей головы, но об этом я как-то забыл.

Я отвечаю на вызов.

Это я, господин. Выгляните в окно – и вы меня увидите. Не помашете?

Я смотрю в окно, автомобиль стоит на парковочном месте как ни в чем не бывало, машины веками стояли на парковочных местах, не умея при этом звонить, ну ладно, не веками, один век. Не буду ему махать.

Я звоню, чтобы сказать вам, что неплохо бы купить готовый обед, они есть в холодильнике, у меня встроена небольшая микроволновка, так мы на сегодня закроем вопрос с едой.

Я кладу трубку, иду к холодильнику и достаю оттуда лазанью, чуть ли не собираюсь перезвонить автомобилю, чтобы спросить, нет ли у него еще и столовых приборов, но это уже слишком. Когда я ставлю лазанью рядом с остальными покупками на кассу, продавец с мешками под глазами кладет на нее сверху прозрачный пакетик с пластмассовыми приборами. Под каждым мешком можно проколоть дырочку – и из нее посыпется песок.

Я расплачиваюсь, карта еще работает. Ну и правильно, кто бы мог ее заблокировать, Леннокс? У него на это нет причин. После оплаты я забираю покупки и, отхлебывая кофе, иду к машине. Дверь открывается, я сажусь, дверь закрывается. Кто-то что-то говорил о побеге? Спинка слегка опускается вниз, подставка для ног поднимается.

Кресло вашей матери, господин.

Оно при этом еще звуки издавало.

Вот такие, господин?

Крррт. Кррт. Спинка на пару сантиметров поднимается, а потом опускается.

Нет, не так. Чуть потише.

Щщщщ. Шшщщ.

Нет, что-то типа БЗЗЗЗТ БЗЗЗТ.

БЗЗЗЗТ БЗЗЗТ.

Именно так. Можно чуть попрямее? Иначе я пролью на себя кофе.

БЗЗЗТ.

Спасибо.

Я так думаю: у вашей матери была маленькая клавиатура с пиктограммами, на которые нужно было нажимать.

На экране в панели управления одна за другой появляются фотографии кресел-трансформеров.

Да, именно. Вот такое кресло у нее и было.

И она иногда разрешала вам в нем посидеть?

Когда у нее появилось это кресло, я уже вырос. Ей было восемьдесят, мне – сорок. Уже не тот возраст, чтобы играться с креслами.

Не обижайтесь на меня, господин, я не хотел…

Все в порядке. Это кресло теперь стоит у меня, так что в чем-то ты прав, теперь мне разрешается в нем сидеть.

И тогда вы радуетесь как ребенок.

Это что, сарказм?

Господин! Я бы не посмел. Мы ведь как раз устанавливаем хорошие отношения. Легкая ирония разве что, дальше бы я не зашел. Игривая ирония, для тех, кто может ее распознать, так это называется, я определил вас в эту категорию, если вы не против. Можно ли заключить из того, что материно кресло теперь у вас, что сейчас у нее кресло еще лучше?

Нет, хотя в общей гостиной у них действительно были хорошие, но нет. Ты можешь из этого заключить, что она умерла.

Ах, как это грустно. Это произошло давно?

Нет, совсем недавно.

И кресло у вас осталось на память.

Да не знаю, на память ли. Когда нужно было разбирать ее вещи, мне вдруг захотелось забрать это кресло себе. Я нанял двух грузчиков с микроавтобусом, они его забрали и подняли ко мне на третий этаж. Так оно там теперь и стоит, тяжеленное как черт-те что.

На третий этаж? Вы живете на первом, господин.

Что? Извини, конечно, но я знаю, на каком этаже живу.

Ах, простите меня, я опять использовал данные господина Леннокса.

А он живет на первом?

Конечно, смотрите сами.

На экране появляется фотография улицы и дома, под ней написан адрес: Леннокс до сих пор живет в Амстердаме, в Портовом районе[28], на Третьей улице Йохана Кройфа. Что удивительно: справа и слева от его дома расположены две парикмахерские.

Нельзя ли поехать туда, Жером?

Нет, господин, вы не имеете полномочий менять пункт назначения. Это право зарезервировано за господином Ленноксом.

А связаться ты с ним можешь?

Конечно, могу, господин, я оснащен необходимой аппаратурой для связи, я все это время пытаюсь ему дозвониться. Он не подходит к телефону.

Честно, что ли? – спрашиваю я. Леннокс не подходит к телефону. Хм.

Это новое название, господин? А что из этого выйдет, песня или книга?

Хватит уже иронизировать, Жером.

Жером вздыхает; раньше я этого от него не слышал.

Надо ехать дальше, господин.

Ну что ж, поехали, говорю я. Как будто ему нужно мое согласие.

Меня вновь захлестывают ремни, мы уезжаем с парковки и возвращаемся на шоссе. Обгоняем длинную колонну беспилотных фур.

Твои старшие братья, говорю я.

Мы так на это не смотрим, господин.

Мне кажется, что в этой паузе я слышу ожидание, но я не рвусь продолжать разговор об отношениях внутри беспилотного сообщества.