Холод и яд

«Говорить может – уже хорошо!» – ладонь обхватила дверную ручку и мягко крутанула. До щелчка. Олег решил побыть немножко бесцеремонным отцом, врывающимся в личное пространство ребёнка. И, предупредив, что входит, распахнул дверь.

Варя лежала на руках за письменным столом, плечи её подрагивали. Под ногами раскинулась розовая куртка, на подушке – белая шапка, а путь к столу был усыпан какими-то книжками. «Чумной доктор, Игорь Гром, я бы на твоём месте, – прочитывал Олег, подбираясь к дочери. – Что это за фигня?» Под кипой книжек обнаружился и вибрирующий смартфон. Звонила Яна.

– Тебе телефон для чего покупали? – нахмурился Олег, подбирая сотовый. – Мне кажется, чтобы ты всегда была на связи. Я переживал. Мама волнуется.

Варя молчала. Сохранять спокойствие с каждым мигом становилось всё тяжелее. Варя словно нарочно выводила его на эмоции. Как будто ей было мало непутёвого Шаховского – она решила ещё и бойкот устроить! Когда Олег укоризненно посмотрел на дочь, принимая Янин звонок, она отвернулась. Пришлось отвечать самому:

– Да, Ян. Я дома. Она дома.

Яна взорвалась:

– Почему она трубку не берёт?! Мы нормально поговорили, сейчас звоню – игнор! Я готова была уже в полицию заявлять, что ребёнка похитили.

– Ян, прекрати… Кто бы её похитил? Кому она нужна? Просто твой любимый переходный возраст!

– Олег… – простонала супруга. – Ты опять за своё. Есть гормоны, а есть дурость. Я тебе говорила. И сейчас говорю, что у неё именно дурость. А ты мог бы сразу позвонить, как домой пришёл. Ты мне вообще ещё раньше позвонить обещал! Забыл… Обо мне в этом доме вообще помнят?

– Тихо, Ян, не заводись. Ну прости, забыл. Сейчас всё в порядке. Иди на свой консилиум.

В трубке послышались короткие гудки. Помассировав переносицу, Олег шлёпнул телефоном о стол дочери. Пальцы свело от гнева. Всю жизнь дочь не преподносила ему неприятных сюрпризов, была ответственным серьёзным человеком, на которого он мог спокойно положиться. О котором мог не тревожиться. А сегодня она вдруг решила потрепать ему нервов за весь «переходный возраст». Вжал пальцы в стол, так что тот скрипнул. Варя вздрогнула и шмыгнула носом.

– Ну. И что это за концерты, а? – голос вибрировал в горле, готовый сойти на крик. Олег держался из последних сил. – Варвара! Я решаю твои проблемы, а ты тут сидишь и требуешь, чтобы я возвращался. Да потом ещё и концерты закатываешь. Что происходит?

– Ничего, – прохрипела дочь сухо и качнула головой, утираясь предплечьем. – Просто враньё.

– Что? – от неожиданности ответа Олег даже прищурился и замер.

– Всё враньё! – буркнула Варя, не поворачиваясь на него. – Никто никому не нужен. Всем всё равно! И нас никто не воспринимает всерьёз. Книги и фильмы врут! Вот здесь даже, – хлопнула по обложке с блондинкой на чёрном фоне. – Ксю как бы такая крутая, с полицейскими в контакте, матери мероприятие организовала. Следаку помогла, оперу из нарконадзора раскрытие обеспечила… И все её слушали, как равную. Но так ведь не бывает. Когда я говорила, что Тёма не виноват, и Светлаков на меня смотрел так скептически, и… Ты! Почему, пап? Почему вы считаете, что лучше всех знаете всё? Мир ведь не стоит на месте. Он развивается. Вы ведь не можете за всем успевать.

– Ты что-то слишком далеко зашла, Варь! – сорвался; ладонь врезалась в стол с гулким хлопком, так что повалился органайзер, а кожа вспыхнула.

Дочь вскинулась и подняла на отца покрасневшее опухшее лицо. Рука сжалась в кулак. Женских слёз Олег не любил, но особенно терпеть их не мог в таких ситуациях: когда женщина вроде бы и виновата, но и он, вроде как, лежачих не бьёт. Олег отошёл от стола и широкими шагами отмерил комнату. Варя рвано дышала у стола. Оба молчали. В руку попались комиксы с какими-то призраками, преступниками, чёрными риелторами – всё, что успел уловить, пролистывая. Ногти дочери царапали обложку той самой книжки.

Напряжение, повисшее в комнате, чувствовалось кожей. Варя выглядела такой измученной, несчастной, измотанной прошедшими событиями, но при этом косилась на отца так дерзко, с тихим вызовом, мол, папа, докажи, что ты хорош. Олег глубоко и размеренно дышал. Вместо того, чтобы сидеть дома и отдыхать, он поднял старые связи, влез в долги – лишь бы спасти друга дочери. Руки захлопнули книжку комиксов. Варя, натянутая, как струнка, вздрогнула.

– То есть ты хочешь сказать, что умнее всех нас вместе взятых, так? – приподнял бровь Олег; книжка полетела на кровать. – Молодец. Тогда давай я сейчас позвоню Эрику Градову, лучшему юристу города и моему старому приятелю, и скажу, что наше соглашение разрывается. Потому что дети лучше меня знают, как быть. И сами справятся.

Варя исподлобья скользнула по нему колючим взглядом. Только пальцы её трусливо сжались в кулак. Олег хмыкнул и вышел в коридор: смартфон остался в пиджаке. Дочь всё ещё не протестовала. «Ладно, – Олег зашёл в кабинет и разблокировал телефон. – Посчитаем до десяти».

Олег не собирался отматывать назад и оставлять Артёма на произвол судьбы, но и не преподать дочери урок не мог. Варя влетела в комнату на цифре «три».