Холод и яд

– Не надо, пап! Пожалуйста! Прости! Прости-прости-прости! – она закрыла ладонью рот и нервно затряслась, измождённо приваливаясь к косяку. Голос задрожал. – Я не хотела… Просто… Оно само. Пап, ты самый лучший. Не надо. Папа…

Только сейчас Олег заметил, что дочь даже не переоделась: осталась в тех же джинсах и розовом свитере, что и на свидании. Только волосы заплела в одну косу – на это, видимо, время и силы нашлись. Вопрос, совершенно не уместный в данной ситуации, непроизвольно сорвался с языка:

– А ты ела?

Дочка замотала головой, твердя, что не голодна и что её от еды воротит. Олег отложил телефон в сторону, а Варя с опущенной головой подошла к нему, засунув руки в карманы. Каялась, что пришла и, чтобы не разреветься, уселась читать книжку. А там, как назло, тоже наркотики, школа и полиция, которая использует детей для успешного следствия.

– Т-там парня посадили. Потом выпустили, правда, но он с бомжами пить водку начал. И я… – Варя растёрла ладошками слёзы. – Я сразу о Тёмке подумала. Ты же видел его? Он прям убитый. Что с ним будет, когда его выпустят? А если его не выпустят? Как тогда?..

Дочь путалась в мыслях, словах и то и дело растирала ладошками лицо, тщетно пытаясь успокоиться. Родительское негодование стихало, уступая место усталому сочувствию. На долю его дочки выпали какие-то невероятные приключения: в духе тех, о которых она так любила читать и смотреть. Она, такой нежный цветочек, который они с Яной тщательно оберегали, оказалась не готова столкнуться с реальностью этого мира.

– Это не-неп-правильно, – всхлипывала она рвано и нервно, – так ведь не должно быть. Деньги… Они же не дороже людей, пап! Проклятые деньги!

– Хочу заметить, что ты на них живёшь. И живёшь неплохо, – спокойно выдохнул Олег.

– Да, н-но… Тёмка. Почему он? Это несправедливо! Неправильно! Шаховские – тоже. Фил им пытался сказать, а они проигнорировали. Ещё и Артёма назвали чуть ли не врагом народа! А ведь всё из-за них! Почему всем всё равно? Почему никто из класса, кроме нас с Филом, о нём не спросил? Не попытался помочь! Его же все говорили, что любят.

– Так бывает, дочь, – Олег мягко привлёк к себе подрагивающую Варю. – Ему повезло с такими друзьями, как вы. А вам – как он. Его вытащат. Даже не сомневайся.

Варины руки неловко скользнули по его спине. Дочь обняла его и прижалась щекой к груди:

– Спасибо, пап… Прости, пожалуйста. Я такая глупая.

– Дежавю, – с усталой улыбкой шепнул Олег и поцеловал дочь в висок.

Она тихонько подрагивала в его руках, глубоко дыша и пытаясь успокоиться. Варе было мало нужно для спокойствия: всего лишь освобождение Артёма Родионова. А вот Олег выдохнуть не мог. Чтобы дети не пострадали, нужно было действовать быстро и сразу. Вывести из-под удара всех троих: Варю, Артёма и даже Фила Шаховского (в самом деле, сын ведь не виноват, что его отец однажды возомнил себя богом); заставить разбираться Шаховского со своими проблемами самостоятельно – как мужчину.

Сейчас время уже было упущено. Олег почувствовал это ещё вчера. Лавина пошла. И нужно было просто защитить детей. Любой ценой. «Надеюсь, Шах думает так же…» – бесшумно выдохнул Олег, крепче прижимая к груди дочь.

Глава 14

Фил оглушительно хлопнул дверью, и в голову, гудящую с самой полиции, отдалась гулкая вибрация. Фил, оперевшись ладонью о стену, зажмурился и потёр лоб. Очень хотелось ругнуться, но, помня вчерашний день, он прикусил язык.

– Грёбанная жизнь, – простонал тихо, вслушиваясь в глухоту квартиры.

Ключ со звяканьем повис на крючке в ключнице. Всё на автомате – как обычно, как надо, как правильно. Ботинки – отряхнуть и на полку. Куртку – в шкаф. Взъерошил волосы, высыпая на пол мелкую белую крошку. Заглянул за все двери. Нырнул во все щели. В квартире было пусто.

«Слава богу!» – выдохнул Фил, торопливо расстёгивая пуговицы на рубашке. И по пути в комнату излился самой смачной бранью, до которой его довёл прошедший день. Всё действительно было хуже некуда. Фил думал, что всё настолько отвратительно, когда задержали Артёма и не думал, что бывает хуже. Но после того, как он увидел потухший взгляд всегда неудержимо оптимистичного друга, как услышал собственную фамилию – выпал из реальности. По-другому своё состояние Фил не мог назвать: всё казалось чужим, туманным. И только голос отца безжалостно взрезал сознание: «Ты всё испортил!»

Только когда они уселись рядышком, плечом к плечу, о чём-то пересмеиваясь, Фила отпустило. И, на удивление, в машине Олега Ветрова, который всегда казался ему невероятно угрожающим, ему было спокойно. Сжимать Варину руку, слушать спокойный уверенный голос Ветрова и размышлять, почему косяки его отца обрушились на его друзей.