Хочу быть как ты

Гарик вышел и через минуту вернулся с гитарой. Вслед за ним, к моему удивлению, в нашей обители материализовалась и сама хозяйка гитары – на сей раз без конвоя мрачных строителей и без Вити – села на койку как простая смертная, приняла в руки стакан с вином от тощего Гарика и замерла. Я впервые видел её вблизи и мог спокойно рассмотреть, не рискуя нарваться на агрессивное непонимание её кавалеров. Девушка оказалась симпатичная, стройная, блондинка, и взгляд её теперь был не столь дерзок, а скорее исполнен любопытства.

– Слабай, – мне протянули инструмент.

Я не видел причин ломаться, утверждать, что давненько не брал в руки шашек, и прочим образом строить из себя недотрогу. Спел то, что можно спеть тихо, не хрипя фальшиво и не ставя на уши весь лагерь диким криком: «По нехоженым тропам», потом «Мне этот бой не забыть нипочём», «На братских могилах», наконец «Лучше гор могут быть только горы». Последнюю песню я до конца не допел: меня прервали рыдания.Рыдал толстый Гарик: бурно, с надрывом, размазывая сопли по красной физиономии.

– Что случилось, Гарик? – воскликнули мы все хором.

– Какого… Какого парня не уберегли!.. – прохлюпал Гарик, и слёзы брызнули ручьём. – Ведь мог бы жить ещё да жить!.. И песни для нас писа-а-ать!..

Утешая соратника, мы как-то незаметно прикончили бутыль с красным вином. Последующее из моей памяти выпало. Единственное, что помню: что мы взасос целовались с девушкой на пирсе, потом не помню вообще ничего.

* * *

Просыпаться утром в понедельник было ужасно: воспоминание о поцелуях на пирсе жгло само по себе, но мучительнее было то, что кроме этого больше ничего в памяти не всплывало. Имели эти поцелуи продолжение или не имели? Благо они мне сотворили, или наоборот? Проснулся я – да, в одиночестве, но это ещё ни о чём не говорило. Провёл рукой по чреслам – вроде в трусах. Но и это ни о чём не говорило.

Память моя, память, не будь такой сукой!

Нет, я, конечно, не анахорет какой-нибудь и теоретически мог бы изменить любимой супруге. Ну, если бы Родина заставила, или это понадобилось бы для спасения человечества, или бы меня загнали в угол и шантажировали бы тем, что взорвут МГУ вместе с любимым шефом… Всякое ведь случается. Но и в этих случаях я постарался бы до таких крайностей ситуацию не довести.

И теперь пора констатировать вот какой факт: мои ангелы-хранители за мной не уследили, и, похоже, я влез в курортный роман, который мне был на фиг не нужен на данном этапе жизни, то есть пока меня ещё окончательно не послали на. Самое ужасное, что я никак не мог вспомнить её имя. Она, может, и говорила, но я забыл. И как теперь сохранить лицо?

Не идти на завтрак, чтобы с ней не встретиться ненароком? Ведь с ней надо будет обменяться приветствием, при этом как-то назвать… Здравствуй, э-э-э… Не напомнишь своё имя? Подлец! – пощёчина звучит на всё столовую. Мрачные строители встают из-за столов, берут меня за руки за ноги и топят в кастрюле с борщом.

Но если не ходить на завтрак, то, во-первых, я буду голодный. Во-вторых, на обед-то уж идти придётся всяко.

Узнать у кого-нибудь её имя? Как бы невзначай? Но у кого? У Гариков? Что-то мне подсказывало, что Гарики и сами её имени не знают. У них вообще другие интересы по жизни. У завхоза-кастелянши? Которая неровно-то ко мне дышит? Зинаида Максимовна, не знаете случайно, как зовут вон ту девушку? Ага, скажет радостно Зинаида Максимовна. Так вот и компрометируют невинных девушек. И уже ничем не оправдаешься. Потом придут строители и настучат мне в бубен за то, что свёл ихнюю бабу. Можно сколько угодно объяснять им, что они сами за ней недосмотрели. Не поможет.

На завтрак я так и не решился пойти. Просидел в комнате всё время завтрака, потом побрёл к складу. Строго говоря, и есть-то не сильно хотелось, даром что весь предыдущий день кроме мандаринов и красного вина более в желудке ничего не плескалось.

Дядя Ваня топтался возле склада в полном одиночестве. Может, он знает, как её зовут? Если спросить – только не впрямую, а как-нибудь «невзначай и втихаря» – глядишь, и проговорится, будучи добродушным бесхитростным старичком? И девушку это не скомпрометирует? Но нужно быть осторожным. Дядя Ваня в совершенстве владел исконным умением настоящего русского человека: как какой-нибудь жук или животное в минуты опасности прикидываются мёртвыми, так дядя Ваня в экстренной ситуации умел прикинуться бестолковым. Если в ответ на мой вопрос начнёт переспрашивать и уточнять, тогда уже мне придётся прикидываться бестолковым и переспрашивать: «Кого-кого?».

Бригадир наш задумчиво перебирал узловатыми пальцами какие-то грязные мешки.

– Пер’кусил? – спросил он. – Ну и славно.

– А остальные где? – поинтересовался я, поскольку рабочий день уже начался, а мы с дядей Ваней пока пребывали вдвоём.

– Так дельфинов пошли смотреть, – объяснил он.

– Что ещё за дельфинов?

– Так на берег выбросились. Семь дельфинов.

– Что вы говорите!

– А ты не пойдёшь? – спросил дядя Ваня после небольшой паузы.

– Куда?

– Дельфинов смотреть.

– Нет.

Дядя Ваня выдал ещё паузу и спросил:

– Что, совсем неинтересно?

– Нет.