Хейсар

Он что-то промычал мне в ладонь. Кажется, мое имя.

Я нежно коснулась пальчиком кончика его носа:

– Вот я и последую… С превеликой радостью… Так что обними меня, пожалуйста! И поцелуй…

Желание, прозвучавшее в моем голосе, свело его с ума – он закрыл глаза, прижал меня к себе и поцеловал. В ладонь, которой я затыкала ему рот.

– В губы… – хрипло потребовала я, встала на цыпочки и зажмурилась…

Воспоминания о поцелуе были такими яркими и сильными, что я спрятала лицо в ладонях и попыталась думать о чем-нибудь другом.

Не тут-то было – перед моим внутренним взором все так же переливались радужные пятна, в животе бушевало пламя, а спина и поясница все так же ощущали жар ласкающих меня рук.

– Еще… – с трудом переведя дух, попросила я. Потом прислушалась к своим ощущениям, поняла, что одних поцелуев мне будет мало, решительно выскользнула из его объятий, сорвала с себя ночную рубашку и развела руки в стороны: – Я – твоя… Вся… Бери…

Кром упал передо мной на колени, опустил голову и глухо простонал:

– Ты меня не простишь… И я себя – тоже…

Я шагнула вперед, запустила пальцы в его волосы и прижала его голову к своему животу:

– Глупости: это – мое решение! Я тебя хочу!!! Хочу, понимаешь?! Больше всего на свете!!!

Несколько долгих-предолгих мгновений он прижимался ко мне щекой, а потом вдруг оказался на ногах. Холодный, чужой и до безумия грустный:

– Мэй, это – не Шаг…

– Что? – растерянно спросила я.

– Шаг – это Щит между Добром и Злом… – глядя в пол, выдохнул он. – Насилие – Зло, поэтому, спасая жертву от насильника, я делаю Шаг. Убийство – тоже Зло, и отводя клинок убийцы, я совершаю деяние, приближающее меня к концу Пути. А вот попытка лишить себя жизни – это не Зло, а Выбор. Того, кто поднимает на себя руку…

Перед моим внутренним взором замелькали ненавистные лица моих женихов, и он, словно почувствовав это, заключил меня в объятия:

– Моя душа, мое сердце и моя жизнь принадлежат тебе! Но мне остался еще один Шаг, который…

– Который ты постараешься сделать только через два года…

«Два года… – потерянно подумала я, с ненавистью посмотрела на Полуночника, упорно рисующего букву «о», и закусила губу. – Близость с кем-то из них… Рождение ребенка… И – Темное Посмертие, перед которым не будет ни одного дня настоящего счастья…»

Взгляд сам собой метнулся вправо – к Крому, объясняющему Этерии Кейвази какое-то хитрое движение, – и застыл:

«Ни для него, ни для меня…»

Я изо всех сил дернула себя за лахти, зашипела от боли и снова услышала голос отца:

– Корона, род, ты. И никак иначе…

Глава 14 Кром Меченый

Третий день третьей десятины

первого травника.

…Первые минут тридцать тренировка с леди Этерией казалась мне подарком Двуликого – выносливая, как скарская кобылка, и въедливая, как ворон[86], девушка повторяла каждое показанное ей движение по сотне раз, требовала придираться к каждой ошибке или неточности и, тем самым, отвлекала меня от мыслей о Мэй и ее будущем.

Разминка, отработка кувырков и падений – все время, пока баронесса готовилась начать изучение бросков, я, как настоящий мастер, жил ею одной. И изредка возносил благодарственную молитву Двуликому, подарившему мне такую хорошую возможность, чтобы отвлечься от горьких мыслей.