Хамелеонша

Улучив момент, когда Дита и Бланка были отвлечены, я подошла к стоявшему в сторонке возле конторки ювелиру.

– Чем могу услу́жить юной госпоже? – поклонился тот.

– Могли бы вы взглянуть на одну вещь?

– Какую?

– Вот. – Я достала алмаз и протянула ему на ладони. – Хочу продать его.

– Алмас? – приподнял брови мужчина, покрутив его в жилистых пальцах.

– Да, сколько мне за него дадут?

– Сколько дадут за камэнь – зависит от во́ды, – туманно протянул он, извлекая из складок необычайно прозрачную и толстую стекляшку, и вставил её в глаз, отчего тот раздался вдвое. – Откуда он у вас?

– Достался в наследство от матери, – небрежно ответила я.

– А ей от её матэри?

– Не знаю… а почему вы спросили?

– Алмасы, знаете ли, теперь принято гра́нить, а ваш с гладкими боками. Стало быть, он может быть дрэвним, поскольку раньше их только шли́фовали до круглости, чтоб грязный камень стал чистый, или…

– Или? – затаила дыхание я.

– Или это вовсе не а́лмас, – торжественно провозгласил ювелир, извлекая стекляшку.

Я изобразила огорчение.

– А что же тогда?

– Не могу знать, у меня нет тут инстру́ментов, – развёл руками он, словно желая доказать, что ничего не прячет в рукавах – ни в прилегающих, ни в тех, что раструбами. – Лишь это, – постучал он по стекляшке, – но этого мало. Одно скажу точно: это камэнь, а не стекляшка. Видите клеймо мастэра? – Он подчеркнул ногтем обнаруженный «дефект». – Такие ставили ещё в дрэвности. – Могли рисунки, надписи…

Я прикусила губу, размышляя.

– Я мог бы взять его на осмотр и сказать вам рэзультаты, когда вернусь для полного взаиморасчёта с его величществом, – помолчав, предложил мужчина.

– Хорошо, – с готовностью кивнула я.

– Сейчас дам вам ра́списку, – подытожил он и извлёк из эскарселя крошечный пузырёк тёмного стекла, перо и свиток.

Пока он накидывал документ, я обернулась к Бланке с Дитой. Купец размахивал перед носом принцессы железным яблоком, сплошь утыканным мелкими отверстиями.

– Принсесса оценит помандер. Смесь ухсуса, ириса и амбры нынчше отчень популярна у дам…

Я вновь повернулась к ювелиру, мысленно подгоняя его. Наконец он закончил и, скрепив документ цветным воском, протянул мне.

– Вот, госпожа.

– Благодарю.

Спрятав свиток, я подошла к Бланке, сидевшей на кровати среди вороха пёстрых тканей. Она вопросительно на меня посмотрела.

– Мода, привезённая из Крестанийских походов и облегчшающая сотворение молитвы в любых условиях, – вещал купец, надевая ей на палец кольцо с чётками. Другую руку уже украшала пара из тех, что носят на фалангах. – Что ты натварюкал! Хышь! – внезапно вскричал он и бросился к сундуку.

Оттуда выскочил вульпис, неся в зубах бархатную ленту с крошечным гранатом в центре, и спрятался за меня. За сундуком торчал белый мех, и я догадалась, где Финик.

– Все запатчкал! – сокрушался купец, перебирая свои богатства.

– Он ничего не сделал, – заметила я, беря вульписа на руки.

Убедившись, что всё в порядке, купец слегка успокоился.

Бланка сидела, зажимая себе рот ладонью и едва сдерживаясь, чтоб не рассмеяться.

– Мы её берём, – указала она на ленту, с которой вульпис не желал расставаться.

– Право, не нужно, – встряла я.

Но она настояла. Кончилось всё тем, что, кроме неё, она взяла кольцо с чётками, напёрсток, пару-тройку простых тканей, что мы выбрали совместно, кошель для Диты и гребёнку для Финика. Кольцо оказалось велико, так что ювелир снял мерку, чтоб в следующий раз привезти уже подогнанное.

– Принсесса столь же добродетельна, сколь и скромна, – с сожалением заметил купец, закончив составлять список, который предстояло передать Бодуэну на утверждение.

Выглянув из комнаты, он позвал слуг. Вскоре башня опустела, смотрясь до странного голой без всех этих тряпок и побрякушек, а купцы с поклоном удалились, дабы представить товары более благодарным дамам, включая королеву, шипевшую этим утром, что Бланке дано «несправедливое право» выбирать первой.

– Пройдёмся? – предложила Бланка.

Мы направились к лестнице.

– Ну же, признайтесь, что было весело! – щебетала принцесса, сбегая по ступеням так быстро, что непременно получила бы упрёк от компаньонки. – И зря вы так с тем креспинетом…

– Благодарю, мне ничего не нужно.

От Скальгердов.

– А о чём вы шептались с ювелиром?

– Выбирала брату подарок на день рождения.

– У него скоро день рождения? Правда?!

Правда. Только у другого брата. У Людо только в сентябре.

Тут пыл Бланки поугас.

– Я слышала, что случилось минувшей ночью, – тихо произнесла она, останавливаясь. – Пятеро на одного… Надеюсь, он не слишком пострадал?

– У Людо ушибы и трещина в ребре.

– Правда? – вновь воскликнула Бланка таким тоном, будто трещина и ушибы были отличной новостью.

Видать, она и сама это заметила, поскольку замолчала, а потом вдруг легонько сжала мне пальцы.

– Мне так жаль… – И тут же, смутившись своего порыва, вернулась к первоначальной теме: – А кошель Диты? На отделку можно любоваться часами!

Продолжая болтать, она первой выскочила в коридор.

– Дядя! – раздался оттуда её возглас, и мои ноги примёрзли к ступеням, когда я осознала, что совсем рядом, за поворотом, стоит тот, кого я усердно избегала весь день.