Хамелеонша

Ноги снова полетели вперёд мысли. Придремавший на лавке стражник очухался и попытался поймать меня за платье, но я уже ворвалась в залу, где сухопарый крючконосый лорд юстициарий[59] зачитывал нечто, отчего у половины присутствующих остекленели глаза. Стук распахнувшихся дверей оборвал его на полуслове. Зашуршали наряды, головы начали поворачиваться, осуждающе задвигались брови, губы и пятна на лысинах. Тесий, протоколировавший заседание, замер с занесённым пером, и огромная капля, набухнув на кончике, брякнулась на верхний лист в стопке. Только борзая, выбежав из-под стола, приветствовала меня радостным лаем.

Бодуэн единственный сохранил хладнокровие, не проявляя признаков недовольства или изумления. Игнорируя поднявшийся гул и вопросы, я сделала несколько шагов в его сторону, поклонилась и, постаравшись взять себя в руки, произнесла как могла сдержанно:

– Ваше Высочество, в одном деле срочно требуется ваша помощь. Прошу, пойдёмте со мной.

Вокруг зашумели громче.

– Неслыханно так врываться!

– Вдруг и впрямь что-то важное?

– Это не отменяет того факта, что…

– ТИ-ШИ-НА!

– У нас заседание, леди Лорелея, – спокойно произнёс Бодуэн, не повышая голоса, но при этом удивительным образом перекрывая остальные. – Подождите меня в коридоре.

– Но Ваше Высочество…

Он сделал знак вошедшему за мной стражнику:

– Выведи и проследи, чтобы леди Лорелея меня дождалась.

Оттолкнув лапищу, я молча развернулась и покинула залу размашистым шагом. Ненавижу! О чём я только думала? И что самое противное, стражник выполнил приказ, не выпустив меня из коридора, несмотря на все просьбы, угрозы, проклятия и даже рукоприкладство, от которого просто защитился локтем.

Благо, Бодуэн появился почти сразу.

– Можешь отпустить её, Дункан, – произнёс он, плотно притворив створки, и повернулся ко мне. – Что там у вас стряслось?

– Прошу, не здесь, ваше присутствие срочно требуется в переднем дворе.

– То, что срочно, я понял в тот момент, когда вы чуть не снесли дверь, поставленную ещё основателем замка.

– Если она такая старая, никого бы это не удивило.

Он дрогнул уголками губ и кивнул громиле, сложившему полномочия по моей охране с видимым облегчением.

– Захвати факел, будешь нас сопровождать. Ведите, миледи.

Так я и сделала, едва сдерживаясь, чтобы снова не перейти на бег.

– Итак, куда конкретно мы идём и что случилось? – спросил Бодуэн, когда мы спускались с крыльца.

– На кузню, моему брату грозит опасность. Он там сейчас с оруженосцами Его Величества. Пожалуйста, быстрее!

Сердце бухало пудовой тяжестью, как шаги нашего стражника. Длинные тени то скользили рядом, вытягиваясь, то забегали вперёд. Казалось, мы движемся невыносимо медленно, и скоро на востоке взойдёт солнце, на деле же с момента появления мальчишки на пороге спальни с известием о драке минуло совсем немного времени, и к кузне мы подошли практически одновременно с Годфриком, пажом и нагнавшим нас Тесием, который вполголоса сообщил Бодуэну, что закрыл заседание.

Король, потянувшийся было к двери, обернулся, не скрывая досады:

– Что вы здесь делаете, дядя?

– Полагаю, то же, что и вы, Ваше Величество.

Они замолкли, потому что в этот момент с другой стороны донеслось сдавленное поскуливание. Я потёрла вспотевшие ладони о платье и сглотнула, чтобы удержать сердце в горле, но, в отличие от мальчишки-пажа, не вскрикнула и не попятилась, когда стражник распахнул дверь и свет факела выплеснулся внутрь красноватой рекой, выхватывая поочерёдно скорчившиеся на земле и слабо шевелящиеся фигуры, похожие на груды ветоши.

Один привалился к стене, придерживая сломанную руку с торчащей костью, и выступившие на лбу бисерины пота блеснули алым от поднесённого огня, второй скрючился, уткнувшись лицом в солому и подтянув под себя колени – он-то и скулил, третий сверкал исполосованными ягодицами, зажатый в устройстве, в котором лошадям закрепляют шею и голову во время ковки, спущенные штаны болтались на щиколотках, четвёртый прикрывал ладонями чудовищно распухший свёрнутый набок нос, из которого струились две влажно-серые дорожки, а на пятом, лежащем на животе Киллиане, Людо сидел верхом, держа парня за волосы и вырезая на грязной заплаканной щеке букву «П».

Брат вскинул глаза, в которых вихрились оранжевые отблески факела, и мутноватая пелена подсказала, что он не узнает даже меня. Вокруг валялись измятые игральные карты и наши рисунки, едко пахло потом и другими телесными жидкостями.

Я схватилась за горло, судорожно выдохнув от облегчения. Это словно бы послужило сигналом для остальных. Они отмерли, стражник шагнул к брату, рывком сдёрнул его с оруженосца и забрал нож. Людо не сопротивлялся, медленно приходя в себя.

Киллиан зашевелился, прижав ладонь к изуродованной щеке и давясь глухими рыданиями.

– Что всё это значит? – спросил от дверей резкий голос. Тот самый лорд юстициарий, чью речь я прервала своим вторжением, последовал за нами и теперь обводил суровым взглядом всех участников сцены одного за другим, задержал его на голом заде застрявшего в станке и остановил на брате. – Можете вы объяснить, что только что делали?