Хамелеонша

– Мой супруг, конечно! – Её пальцы уже дёргали мою шнуровку. – Кого ещё мне ждать ночью в королевской опочивальне?

– Но при чём здесь я? – Я отчаянно вцепилась в платье, которое с меня столь же настойчиво пытались содрать.

– Разве вы забыли наш разговор днём?

– Вы просили прийти за поручением – я пришла. Не припомню, чтобы вы упоминали моё раздевание к возвращению Его Величества.

– Просила? – Глаза со светящимися точками в центре опасно сощурились. Она откинула голову, тряхнув копной, окрасившейся ржавчиной лампадных бликов. – Хватит строить из себя оскорблённую невинность, все вы прекрасно понимаете. От вас требуется лишь провести ещё одну ночь с моим супругом. Не раздувайте проблемы такими взглядами, было бы что терять. Я же вас не на дыбу отправляю, хотя порой ощущения схожи, но только не сегодня. Сегодня будет третий, который отвлечёт его внимание от вас. Я просто хочу провести одну спокойную ночь вдали от его пыхтенья.

Отпустив платье, она подхватила кубок и прижала к моим губам.

– Пейте!

Я оттолкнула питьё, успев уловить травянисто-смородиновый аромат.

– Теперь я даже молоку из вашей груди не доверюсь. И уж тем более не стану служить заменой и утехой вашему мужу всякий раз, когда вам будет недосуг исполнять супружеские обязанности.

Её лицо потемнело, подбородок странно обмяк, а рот вытянулся в трещину, забрав красоту и сделав удивительно похожей на мать, с которой прежде, как мне казалось, не наблюдалось особого внешнего сходства.

– Я ваша королева, – прошипела она. – Это я определяю, на что вам соглашаться, а на что нет. Это я говорю, в чьей постели вы сегодня проведёте ночь, и это я очень расстроюсь завтра, не обнаружив драгоценного перстня в тайнике, о котором знала только моя камеристка, привезённая из дома. Потому что, если она не выполняет своих обязанностей, кормить её бесплатно никто не собирается.

Она отхлебнула немного из кубка и демонстративно сглотнула.

– Вот, довольны? Внутри только вино с травами против плода и капля моей крови. Видите, я даже озаботилась оградить вас от случайного материнства.

Я колебалась, раздумывая, удастся ли провести Годфрика и сегодня. Но если уступлю королеве один раз, то открою прямую дорогу для подобного в будущем. А вдруг она потребует проводить с ним каждую ночь? Почему нет? Удобно же. С другой стороны, откажусь сейчас, и завтра мы с Людо окажемся, в лучшем случае, за воротами.

Приняв мою нерешительность за отказ, королева рассвирепела:

– Уже забыли, как притащились вместе с братом к нашему порогу в обносках, умоляя о куске хлеба, и с вами обращались, как с господами, отмыли, одели и накормили. И вот вы возомнили себя важной дамой, забыв, из какой навозной кучи вас вытащили, и лопаетесь от самомнения и добродетели. Напомнить, что это ещё не всё, и, если бы не я, вас бы уже несколько недель назад нашли холодной и с блаженной улыбкой идиотки на устах? Я снова спасла вас и в благодарность за бесценный дар жизни ожидаю лишь выполнения небольших услуг время от времени. – Она перевела дыхание, приложив ладонь к ходившей ходуном груди, и продолжила уже более спокойно. – Я же не требую показывать ему чудеса страсти, вероятнее всего, он к вам и не притронется, говорю же, будет третий. В крайнем случае, скажете, что у вас начались крови.

– Хорошо, только не питьё, а волос.

Она поперхнулась следующей фразой, не ожидав такой покладистости, но не стала терять время, оторвала у себя тоненько прозвеневший волосок и протянула мне.

– Знала, что где-то в глубине вас прячется ум.

– Кто третий?

– Праматерь, я что, провидец? Кто-нибудь из постоянных: Киллиан, может, или тот новый, Юстин или Ян, как бишь его.

Оставшись одна, я разделась и облачилась в камизу. Тончайшей выделки лён неприятно царапнул кожу. Платье вместе со своей сорочкой свернула и оставила в углу на сундуке. Дверь, соединяющая комнату со спальней, поддалась ладони со старушечьи пронзительным скрипом. Из полумрака выплыла тошнотворная кровать с теряющимся в тени изголовьем, похожим на надгробную плиту. Волчьи гончие азартно встрепенулись, оживая в ореоле свечи, и вытянули деревянные морды, ластясь к огоньку.

Я зажгла настенные лампы, забралась под одеяло и принялась ждать, стараясь отвлечься от мысли о том, что слышу наверху скрежет когтей и перешёптывания. Ночь Её Величества обещала быть повеселее моей. Не рассчитывала же она и правда, что я поверю в версию мирного сна, которому королева будет предаваться надушенная, умело подкрашенная и в своём самом откровенном платье, выставляющем напоказ половину груди?

Вскоре послышались шаги, и я спешно проглотила волос. Пряди посветлели в тот самый момент, когда Годфрик, пригнув голову, вошёл.

Застав меня одну, недовольно обшарил глазами спальню, словно всё ещё надеясь обнаружить третьего, сжал губы и направился к графину на подоконнике. Тёмно-вишнёвая струя с журчанием ударила в днище кубка. Он повернулся и отхлебнул.

– У меня что, третий глаз вырос?

– Что? Нет, Ваше Величество.