Кентерберийские рассказы

Которая б решилась отрицать,

Что большего не может пожелать.

И королевин суд провозгласил,

Что рыцарь жизнь еще раз сохранил.

1225 Ворча, кряхтя и причитая глухо,

Заговорила дряхлая старуха:

«Пока еще, о госпожа, я тут,

Пускай рассудит нас твой правый суд.

Я рыцаря ответу научила,

1230 За это — обещанье получила,

Что просьбу первую мою тотчас

Исполнит он, и, умоляю вас,

Пускай он сделает, что обещал:

Прошу, чтобы женой меня назвал.

1235 А если жизнь его я не спасла,

Пускай здесь скажет, в чем я солгала».

Ответил рыцарь: «Я поклялся в этом,

И в самом деле связан я обетом.

Но для чего тебе супруга надо?

1240 Иную выбери себе награду».

«Ну, нет, — ему ответила старуха,

И неприятен голос был для слуха. —

Пусть я уродлива, стара, бедна,

Но мной награда определена,

1245 Я от нее никак не откажусь

И за все золото не соглашусь.

Что под землей еще лежит незримо,

Не стать женой твоей, твоей любимой».

«Любимой! — он вскричал. — Скорей в аду

1250 Согласен быть. Во всем моем роду

Еще никто так не бывал унижен».

Но все напрасно, и, судьбой обижен,

Он с нею тотчас же помолвлен был

И как невесте перстень свой вручил.

1255 Не думайте, что я жалею слов,

Чтоб описать весь шум и блеск пиров

И то веселье, что на свадьбе было:

Ведь что за пир, коль мужу все постыло?

Нет, не было ни празднеств, ни веселья,

1260 Когда от алтаря на новоселье

Украдкой молодую он провел

И так был опечален, мрачен, зол,

Что целый день, как филин, укрывался

И всех вокруг стыдился и чурался.

1265 И, удрученный, лег он с ней в постель

И, расшвыряв в сердцах цветы и хмель,

Ворочался, от горя ошалелый,

И на него с улыбкою глядела

Постылая уродина жена.

1270 Так ночь текла в мучениях без сна,

И наконец жена ему сказала:

«Мой милый муж, того ль я ожидала?

Хоть не сказала б я, чтоб ты был груб,

Но ты на ласку, друг мой, слишком скуп.

1275 Ужель такая у тебя натура?

Иль при дворе у короля Артура

Вас учат так вести себя с женой?

Что ты — безумный или же больной?

Я жизнь тебе спасла, ты это знаешь,

1280 И все ж меня так сильно обижаешь.

Скажи, могу ли чем-нибудь помочь,

А то уж на исходе наша ночь».

«Помочь! Какая мне поможет сила,

Помочь мне может разве что могила.

1285 Ты так уродлива и так стара.

Я рыцарь королевского двора,

А ты безродная, так что ж дивиться,

Что ночь идет, а ты еще девица

И что я места не могу найти.

1290 Меня лишь смерть одна могла б спасти».

«И это все, что так тебя тревожит?»

«Свести с ума и половина может

Того, что я сегодня пережил».

«Когда б меня как следует любил,

1295 Тебе бы я помочь в беде сумела

И ночи в три исправила б все дело.

Но ты твердишь — твои богаты предки

И ты, мол, родовит. Объедки

Догладывая, будет ли кто сыт?

1300 Кто славою заемной знаменит?

Тот благороден, в ком есть благородство,

А родовитость без него — уродство.452

Спаситель образцом смиренья был

И в этом следовать за Ним учил.

1305 Ведь предок наш, богатства завещая,

Не может передать нам, умирая,

Тех подвигов или тех добрых дел,

Которыми украситься сумел.

Вот Данте, из Флоренции поэт,

1310 Мудрей которого на свете нет,

Писал о том, что редко от корней

Доходит добрый сок до всех ветвей453

И благородство не в самой природе,

Оно от Бога на людей нисходит.

1315 Наследье предков — преходящий дар.

Он портится, как хлеб или товар,

Когда коснется гниль его людская.

Тебе понятна ль истина такая?

Когда бы благородство сохранялось454

1320 Из рода в род, оно бы проявлялось

В поступках добрых, и не мог бы тать

Себя потомком лордов называть.

Возьми огонь и в горнице без света,

Темней которой не было и нету

1325 Отсюда до вершин Кавказских гор,

Зажги очаг, и станут до тех пор

Гореть дрова, покуда не погаснут,

И пламя будет так же чисто, ясно,

Как на свету. Оно всегда все то ж.

1330 А знатный род с огнем в одном лишь схож:

Он, вспыхнув ярко, тускло догорает.

Состав огня ничто не изменяет,

А лорда сын, едва он примет власть,

Так низко может и бесчестно пасть,

1335 Что благородство все свое утратит.

Кичиться предками совсем некстати,

Что добродетелей они полны,

Когда вы сами предкам не равны.

И если герцог, лорд или барон

1340 Поступит низко, то подобен он

Презреннейшему из презренной черни,

Хотя б исправно и ходил к вечерне.

А благородство, взятое взаймы

У знатных предков, презираем мы,

1345 Когда напялено оно на плечи

Тому, кому и похвалиться нечем.

Знай, благородство — это Божий дар.

Его как милость может млад и стар

Снискать за добрые дела в награду.

1350 Не каждому оно дается кряду,

А завещать его нельзя никак,

И это сделать может лишь дурак.

Смотри, как благороден стал Гостилий,455

А бедные родители растили

1355 Его, как то Валерий описал.

Прочти, что Сенека о том сказал

Или Боэций:456 тот лишь благороден,

Кто за дела таким прослыл в народе.

И видишь ли, мой милый, вот в чем дело

1360 Хотя я знатных предков не имела,

Но если бы меня сподобил Бог,

Который милостив, хотя и строг,

Прожить безгрешно, — стану благородна,

Коль это будет Господу угодно.

1365 Вот в бедности меня ты обвинил,

Но сам Христос когда-то беден был,

А Он не вел бы жизни недостойной.

Ведь было б, кажется, Ему спокойней