Каторжанин

— Увы, я не могу вам приказывать. Просто хочу, чтобы вы знали, что, если вы не поедете, все наши усилия пойдут насмарку. Геройство ради геройства? Ну что же, можно и так. Но сейчас, увы, на кону стоит гораздо большее, чем ваша гордость. Впрочем, я понимаю вас. Самому идти в лапы к японцам, гораздо страшнее чем…

По лицу Стерлигова пробежала целая буря эмоций. Я ожидал что он вспылит, но неожиданно встал барон, положил руку на плечо капитана и тихо сказал.

— Идёмте, капитан. Чёрт побери, Александр прав. Стыд — очень противное чувство, не находите?

Стерлигов послушно встал, отдал честь и вышел вместе с французом из комнаты.

Я облегчённо выдохнул. Ну что же, идём дальше…

— Господа, для лучшего понимания сложившейся ситуации, я для начала подробно доложу обстановку. Японцы доберутся до Дербинского где-то к полдню, то есть, нам вполне хватит времени, чтобы разделиться на несколько отрядов и затеряться в лесу. Либо продолжить свой путь по запланированному маршруту, то есть, на Ада-Тымь и дальше. Времени оторваться хватит. Но, только в том случае, если мы будем следовать отдельно от нонкомбатантов, как и планировалось раньше.

Но всё осложняется тем, что скоро на реке начнутся пороги и скорость движения гражданских снизится до минимума. То есть, уже к вечеру, японцы догонят их. Не нас, подчеркиваю, а женщин, стариков и детей. Что случится дальше, вы все сами прекрасно понимаете. А для того, чтобы мы пошли по реке одним отрядом, просто не хватит лодок. Единственный выход из ситуации напрашивается сам по себе.

— Задержать японцев хотя бы на сутки, чтобы гражданские успели уйти как можно дальше… — тихо прошептал Кошкин, видимо сам для себя.

— Так точно подпоручик, — тоже вслух согласился я.

— Почему бы и нет? — Собакин нарочито безразлично пожал плечами.

— Батальон против роты неполного состава, половина которой вчерашние гражданские… — ухмыльнулся Свиньин. — Признаюсь, господа, всегда мечтал умереть геройски.

— За этим не станет, — грустно улыбнулся мичман Максаков. — Эх, жалко маменьке отписать нельзя…

— Да будя вам охать! — неожиданно прикрикнул унтер Серьга. — Раньше времени помирать собрались. Говори Ляксандрыч, что удумал, ну а мы всё сделаем как надо.

Я про себя улыбнулся. Раньше мои офицерики унтера в клочки разорвали бы за такое вопиющее нарушение субординации, а тут ничего, молчат. Перед лицом смерти все одинаковы, все жить хотят.

— Господа, я прекрасно понимаю, что ситуация складывается очень сложная. Хотя шансы у нас есть и даже неплохие. Прошу к карте…

Обсуждение плана действий вышло коротким, но бурным, ор стоял поднялся несусветный. Я не сдерживал офицеров, так как сам не совсем понимал, что делать, а в спорах рождается истина. Но в итоге план генерального сражения всё-таки сложился, и мы приступили к его выполнению.

Экипировавшись, я вышел на улицу.

У пристани уже вовсю грузились на лодки гражданские, в полном молчании, без лишней суеты — ими руководил староста-айн, которого я опять наделил полномочиями главнокомандующего над нонкомбатантами, чем он неимоверно гордился. Неплохой мужик оказался, а организатор — вообще отличный. Верю — доведёт людей до места. Идеологический частью заведовал батюшка Валериан и тоже отлично справлялся. Они с айном неожиданно нашли общий язык.

На площади перед трактиром выстроился весь личный состав — бойцов делили на несколько мелких отрядов.

Неподалёку, возился со своими пушками Максаков. К нему первому я и подошёл.

— Что у вас, Сергей Викторович?

— Справимся, — спокойно ответил мичман. — Артиллеристов я из них не сделал, но прямой наводкой уже палить могут. Жаль потом пушки бросить придётся.

— Не жалейте, новые найдем.

— Вы знаете… — мичман покосился на одну из лошадок. — Я уже стал привыкать… к земле. С корабля никуда не денешься, а здесь шмыгнул в кусты и дёру… — он улыбнулся, а потом, с гордостью добавил. — Я даже сегодня сам лошадь запряг.

— Может в кавалериста переквалифицируетесь?

— Ну уж нет! — бурно возмутился Максаков. — Ещё не хватало. Мне море даже снится.

Ещё раз обсудив его роль в предстоящем сражении, я подошел к барону Д`Айю и Стерлигову. Они уже собрались, француз выглядел как обычно, а капитан юстиции полностью перевоплотился; в домотканом армяке и лаптях, он был как две капли похож на обычного крестьянина. Даже зачем-то рожу измазал сажей.

— Извините меня, Александр Христианович… — капитан виновато поморщился. — Я был не сдержан. Будьте уверены, я сделаю всё что надо. Замолчать вопрос нашим головотяпам не получится. Я дойду до самого государя.

— Пустое, Борис Львович. Я в вас полностью уверен.

— Может хотите передать весточку родным?

Я порылся в памяти штабс-ротмистра и пожал плечами.

— Да некому передавать. Близких родственников у меня уже нет, а дальним, думаю, ни к чему.

— Александр! — барон крепко пожал мне руку. — Я подниму все свои связи. А они у меня немалые! — француз внушительно ткнул пальцем в небо. — А вас жду к себе в гости в Айю! Для меня было большой честью воевать с вами!