Карты судьбы

Синеглазый чернобородый человек с широкой ухмылкой на лице. Он был чем-то похож на Хэмфорда — такой же не дурак выпить и подраться. По-видимому, Ашур любил роскошь: яркие пышные одежды, на широкой груди сияет громадный бриллиант. Хотя, вероятно, он был не так прост, каким казался, мы, пожалуй, могли бы с ним поладить.

— А это Асмур, — сказала Грудда.

Я глядел на портрет с удвоенным, утроенным любопытством — из-за рассказа Элджи. Первое, что бросалось в глаза: король был очень похож на Ашура, хотя, в отличие от него, гладко выбрит и одет в простую черную одежду. Такие же синие глаза, те же черты лица, те же зачесанные назад длинные черные волосы. Выражение его лица было холодно и спокойно — человек, не привыкший сомневаться в себе. В себе, своих решениях и поступках. Такой мог без поиска надежных доказательств убить мать Элджгеберта…

Я отступил, пытаясь одним взглядом охватить эту своеобразную семейную галерею — Грудду, Ардена, Артона, Ашура, Асмура…

И вдруг услышал сдавленное:

— Черт возьми!

Я оглянулся. Хэмфорд, стоявший у камина и издавший этот возглас, вытаращился на меня.

— Что? — спросил я недоумевающе. Молчала и смотрела на меня Грудда. В поисках помощи я оглянулся на Элджи — тот медленно встал и заложил руки за спину, прямой и гибкий.

— Ай да Гордон! Ай да мы!

— Что это значит, наконец? — не выдержал я.

— Хэмфорд, — сказала негромко Грудда, — прикажи уложить детей.

— Но, дорогая…

— Иди, Хэмфорд. Иди. Это наше, семейное дело.

Хэмфорд пошел, но пошел, оглядываясь на меня, из-за чего мне стало совсем неуютно. Грудда сказала своим мягким мелодичным голосом:

— Сядем.

Мы сели.

— Что это значит, Габи? — спросила принцесса. Тот пожал плечами, не сводя с меня смеющихся глаз.

— Я сразу заметил, что он похож на Альберта, но…

Видя, что я по-прежнему ничего не понимаю, Грудда подвела меня к огромному, в два человеческих роста, зеркалу. Я посмотрел на стоявших в зеркале мужчину и женщину. С мужчиной было все в порядке. Я с недоумением повернул голову, увидел отражение портретов… И замер.

— Ну? Вы поняли, наконец? — прозвучал мягкий голос Грудды — и эхом ему отозвался в другом конце столовой смех Элджи.

Да. Я понял. Какими бы разными ни были лица принцев и королей, их объединяло семейное сходство. И я мог бы быть шестым ликом этого семейного иконостаса.

— Так вы думаете, что я…

— Я вижу, — поправила Грудда. — А теперь скажите мне — КТО вы, Гордон?

Я тяжело вздохнул. Элджи пришел на помощь, изложив мою историю. Принцесса разглядывала меня задумчиво.

— Если правда все то, что вы о себе рассказываете, и если вы — не игра природы, то остается только гадать, кто вы — Ашур или Артон.

— Почему вы так уверены, что я не из какой-нибудь побочной ветви вашей семьи или просто не бастард?

— Короли Элджеберта очень ревностно относятся к своему семени, — холодно сказала Грудда, — и не разбрасывают его где попало. Все дальние родственники и незаконные наследники у нас наперечет. Вы не попадаете в их число. Итак, Артон или Ашур. Вам говорят что-нибудь эти имена?

— Нет, — усмехнулся я. — Как и ваше.

— Оба были синеглазы, высоки, черноволосы…

— Годы и шрамы меняют человека, — повторил я слова Альберта — уж он-то сразу узнал меня.

— Шрамы, да… Горбинка на носу — от рождения?

Я потрогал переносицу.

— Не знаю. Ему часто доставалось.

— Если Гордон — один из вас, — неожиданно заявил Элджи, — он может претендовать на трон!

Я оглянулся на него в растерянности — не это ли Альберт имел в виду, говоря о сложностях?

— Подожди, Габи! — резко сказала Грудда. — Сначала нужно доказать, что он — наш брат.

— Действительно, — пробормотал я. — Хотя бы самому себе. Но я бы не отказался иметь такую сестричку.

Грудда улыбнулась. Ей были приятны мои слова, кем бы я там ей ни приходился.

— Нет, — сказал я, отбрасывая очередную рукопись. — Я могу выучить всю вашу историю наизусть, но это не вернет мне память! Расскажите мне о них еще раз.

Грудда прикрыла глаза, словно припоминая.

— Я очень плохо знала Артона. Он отправился странствовать, когда я была еще совсем маленькой. С Альбертом, кажется, они не очень ладили. Да и вообще, он был далек от семьи, дворцовые интриги его не интересовали. Еще, говорят, он был неплохим поэтом…

Она посмотрела на меня.

— Как у вас со стихами?

— Боюсь, что никак, — признал я.

— Хотя и это могло быть потеряно… при травме.

— Вы говорите, они не ладили с Альбертом? Из-за трона?

— Трона? — По губам Грудды скользнула улыбка. — Пожалуй, Альберту мало наше королевство. А люди ему вообще не нужны. Кроме Габи. Габи — его слабость. Хотя, конечно, ему небезразлична судьба Элджеберта. И он выступит против любого, кто попытается причинить королевству какой-либо вред.

Я прямо встретил ее взгляд.

— Это предупреждение?

— Почему бы и нет? — ответила Грудда со своей обычной улыбкой. — Если вы один из нас…

— Честное слово, о троне я даже не думал.

— А пора бы, — подал голос Элджи. Мы оглянулись на него. Элджи сидел, покачивая ногой, и поглядывал то в окно, то в камин, то на нас. От этого выражение лица его непрерывно менялось.

— Поговорим об Ашуре, — сказала Грудда.