Карсак. Том 2 (3)

разговор. Когда не хватало того или иного слова, Бирабан вы-

ступал в роли переводчика. Первый день морского плавания

прошел без происшествий. Ближе к ночи мы чуть сбавили

ход, пусть море и успокоилось, однако мы все же сбавили

ход. Оставив на мостике Смита, я отправился спать.

Разбудила меня легкая качка. Я прислушался, чувствуя,

что что-то идет не так. Потом понял: двигатели не работают.

Поспешно одевшись, я поднялся на палубу.

— Что случилось? — спросил я у рулевого.

— Не знаю. Мы только что остановилась, капитан.

— Где американский капитан?

— На корме, с инженером.

Из люка высунулась голова Мишеля:

— В чем дело? Почему стоим?

— Не знаю. Давай сюда.

— Сейчас.

Едва он это сказал, как раздался громкий всплеск, и весь

корпус судна вздрогнул. Я услышал звонкое «damn it»*, потом

удивленный возглас и крик, страшный крик:

— Все внутрь!

В тот же миг Смит сбил меня с ног, отбросив в этажный

коридор. Уилкинс буквально-таки нырнул вслед за нами.

Смит высунул голову, убедился, что на палубе никого не

осталось, и задраил дверцу. При свете лампы я увидел их

бледные, искаженные лица. С грохотом захлопнулась дверь

матросского кубрика. Последовал новый толчок, и «Отваж-

ный» накренился на правый борт. Споткнувшись, я больно

ударился о переборку.

— В чем дело, черт бы вас побрал?

Уилкинс наконец ответил:

— Гигантские кальмары!

Я почувствовал, что холодею от ужаса. Еще в раннем

детстве, когда я читал «Двадцать тысяч льё под водой», эти

животные наводили на меня панический страх.

* Проклятье! Черт возьми! ( англ. )

168

— Come with me*, — с трудом выдавил я из себя.

На подгибающихся ногах мы поднялись по лесенке на

закрытый мостик. Взглянув через большие иллюминаторы

на залитую лунным светом палубу, я увидел, что на ней нет

ни души. Лишь на носу, за рамой ракетной установки, изви-

валось нечто вроде толстого каната. Затем метрах в десяти

от левого борта из иссиня-черной воды на мгновение под-

нялась какая-то масса, и на фоне восходящей луны в воздухе

закружились длинные — на первый взгляд, не менее двадцати

метров — щупальца. К нам присоединился Мишель, потом

остальные американцы. Смит рассказал, как все было. Когда

застопорило сразу оба винта, он прошел на корму вместе

с Уилкинсом и, нагнувшись, чтобы узнать, в чем дело, увидел

два огромных, чуть светящихся глаза. Чудовище выброси-

ло вперед один из щупалец, немного до них не доставший,

и тогда он закричал…

Мы попробовали перезапустить двигатели. Винты вспени-

ли воду, «Отважный» прополз несколько метров, потом дви-

гатели снова заглохли, и последовала новая серия толчков.

— Подождем, пока рассветет, — предложил Уилкинс.

Казалось, этой ночи не будет конца. На рассвете мы уви-

дели, сколь велика опасность. По крайней мере тридцать

монстров окружили судно со всех сторон. Это были отнюдь

не кальмары, хотя с первого взгляда можно было решить

и так. У этих чудовищ было вытянутое, заостренное сзади,

без хвостового плавника, тело длиной от десяти до двенад-

цати метров и от двух до трех метров в диаметре. Спереди

росло шесть огромных щупалец двадцатиметровой длины,

каждое — толщиной до полуметра. Щупальца были вооруже-

ны блестящими острыми когтями и заканчивались остриём,

как и пики. У основания щупалец располагалось шесть глаз.

— Похоже, это двоюродные сестры гидр, — заметил я.

— На это, старина, мне сейчас глубоко наплевать, —

отозвался Мишель. — Если они все разом уцепятся за борт

«Отважного»…

— Какой же я идиот! Нужно было поставить на турели

реактивные минометы!

* Пойдемте со мной ( англ. )

169

— Слишком поздно! Но что, если высунуть из люка один

из пулеметов, снятых с самолета? И нужно будет поместить

винты в туннель… если только мы выберемся!

Я прокричал матросам:

— Тащите пулемет и ленты! Только не выходите на палубу!

— Осторожно! — вскричал Мишель.

Один из монстров приближался, вспенивая воду щупаль-

цами. Через пару мгновений он уцепился одним из оных за

поручень правого борта и вырвал его с корнем.

— Может, если изрешетим из пулемета хоть одного,

остальные съедят его и этим удовлетворятся?

Слуховая трубка машины прошипела:

— Капитан, винты свободны!

— Хорошо, будьте наготове. Как только скомандую, да-

вайте полный вперед.

Трое матросов втащили по трапу пулемет. Я приспустил

одно стекло, выставил наружу ствол и уже собирался открыть

огонь, когда Мишель похлопал мне по плечу.

— Подожди. Пусть этим займется кто-нибудь из амери-

канцев: они лучше знают свое оружие.

Я уступил место Смиту: пулемет в его огромных руках

казался детской игрушкой. Он тщательно прицелился в каль-

мара, дремавшего на волнах, и выпустил очередь. Раненое

животное буквально выпрыгнуло из воды, потом пошло ко

дну. Смит уже целился во второго, как вдруг разразилась на-

стоящая буря: с десяток гигантских рук колотили по палубе,

сокрушая все на своем пути. Сорванные поручни летели за

борт, щиток носового пулемета был смят, со звоном вылетело

стекло, и одно щупальце просунулось в отверстие иллюмина-

тора, сорвав при этом раму. Чудовищный отросток яростно

извивался. Мишеля отбросило к перегородке, мы с Уил-

кинсом, словно пригвозженные, от ужаса застыли на месте.