КАРЬЕРА

— Один миллион сто двадцать восемь тысяч семьсот

пятьдесят долларов.

На мгновение вдова замерла. Справившись с волнением, проговорила:

— Вы шутите?

— Я вполне серьезен.

На губах женщины заиграла полуулыбка:

— Ну что ж, если вы серьезны, то я очень, очень рада. Не

могли бы вы вновь озвучить цифру, мистер Макгвайр?

Банкир повторил.

— Спасибо, — поблагодарила Мэг.

— А теперь о депозитной ячейке, — продолжил Макгвайр.

— Не думаю, что требуется разрешение от адвокатов

покойного, чтобы допустить Вас к ознакомлению с её

содержимым, поскольку оставлены указания, позволяющие

наследникам открыть хранилище в случае смерти

владельца. Кроме того, незадолго до кончины мистер

Петерсон отдал необычное распоряжение: передать ключ от

ячейки мне на хранение.

Банкир открыл верхний ящик стола и вытащил оттуда

большое кольцо, с которого свисал маленький ключик с

брелком, надписанный «Б-21». Выйдя из кабинета

Макгвайра, мы дошли по узкому коридору до обшитой

сталью двери. В ней имелось пять замков, банкир открывал

каждый по очереди. Внутри небольшой темной комнаты

стояли стол, пара стульев, а во всю стену протянулись два

стеллажа с депозитными ячейками. Макгвайр вставил

ключик в крохотную коробочку с надписью «Б-21», затем

попросил вдову открыть замок.

Дверца ящика распахнулась. Мистер Макгвайр вытащил

длинную стальную коробку и поместил ее на стол.

— Теперь, если вы хотите ознакомиться с содержимым в

приватной обстановке... — обратился банкир к женщине.

— Я бы хотела, чтобы вы остались оба, — попросила

вдова.

— Вы уверены? — уточнил Макгвайр.

— Чем больше людей, тем безопасней, — пояснила она и

открыла крышку. Внутри лежали миниатюрный диктофон, двадцать микрокассет, пачка документов и сложенная

записка. Мэг развернула бумагу, прочитала и передала мне.

В записке говорилось:

Если ты это читаешь, значит, со мной расправились.

Вся история — на кассетах. Про записи им было известно.

Не знали только, где я их храню. А поскольку я открывал

для них счет в этом банке, они думали, что записи

припрятаны в другом месте. Действительно, зачем

хранить компромат прямо у них под носом?

Сперва казалось, что речь идет о вполне законном бизнесе.

Но потом, на Каймановых островах, мне рассказали

правду, хотя в глубине души я знал с самого начала, как всё

обстоит на самом деле.

Мои последние слова: я всегда считал себя последней

сволочью... пока не повстречался с Джерри Шубертом.

Тед Петерсон Я передал записку Макгвайру. Когда тот

дочитал послание, Мэг заметила:

— Вот сукин сын! С такими сбережениями он мог бы в

минуту погасить все наши долги. Значит, в самом деле

откладывал, чтобы сбежать.

— Но почему он не скрылся, если так боялся, что Джерри с

ним разберется?

— Пожалуй, стоит прослушать записи, — ответила Мэг.

Чтобы скопировать все десятиминутные микрокассеты на

диктофон Макгвайра, потребовалось более трех часов (и

двадцать новых кассет, которые банкир выделили из

банковских запасов). Затем пришлось ждать еще час:

Макгвайр отвез нас в дом своего приятеля-адвоката по

имени Кейрил Джен-кинс, оказавшегося заодно и

нотариусом, так что он официально заверил подпись Мэг на

письме.

уполномочивающем банк отправить кассеты в ман-

хэттенское подразделение ФБР в случае смерти одного из

нас. Затем — назад в банк, где кассеты Петерсона

перебрались из его ячейки в новую, зарегистрированную на

имя Мэг.

Неожиданно оказалось, что уже семь утра, солнце всходит, и Оливер Макгвайр настоял, что подбросит нас до

аэропорта.

— Не волнуйтесь, Кейрил Дженкинс ничего не расскажет

адвокату фонда, мистеру Паркхиллу, о том, что вы здесь

делали сегодня вечером. Я выбрал Кейрила потому, что он

Паркхилла терпеть не может.

— Даже не знаю, как вас отблагодарить, — прикоснулась

Мэг к руке Макгвайра.

— Ночь выдалась весьма познавательной, — заметил

банкир. — Постарайтесь как можно быстрее доставить мне

судебное постановление. Как только придет бумага, смогу

оформить счет на ваше имя и вы получите немедленный

доступ к имеющимся средствам.

В аэропорту я спросил, тряся Макгвайру руку:

— Почему вы позволили мне увезти печать и бланки

депозитных квитанций?

— Потому, что решил: что бы вы с ними ни проделали, банку ваш поступок не повредит.

— Откуда такая уверенность? Банкир пожал плечами:

— Инстинкт. Доверие. И симпатия. Особенно — по

отношению к человеку, старающемуся выкарабкаться.

— Вы мне помогли. Очень.

Макгвайр заговорил с притворной официальностью:

— До тех пор, пока от меня не требуется нарушать какое-

либо законодательство, всегда рад помочь клиентам любым