Калимба. Запертые. Эксперимент вышел из-под контроля

– В общем, Генка (это второй, кто с нами был) три дня меня уговаривал Батрака добить и съесть. Мол, все равно мучается. Я отказывался. Батрак, наверное, услышал. Я ночью проснулся от выстрела… Батрак сам и застрелился. Спас нас, получается…

Тома взяла ложку и посмотрела в свою тарелку. Пробовать не хотелось.

– Кушайте, не стесняйтесь! Все свое…

Прокофьев поставил на стол хлеб и уселся напротив.

– Если бы не Батрак, мы бы померли… с голодухи… А так до весны протянули. Как снег сошел, тропу нашли, в поселок вернулись… Ну а там нас с Генкой даже слушать не стали. Убийство повесили и надругательство над телом.

– Профессор-то тут при чем? – не выдержал Антон.

Тома из вежливости окунула ложку в бульон. К ее радости, засвистел чайник, и Прокофьев поспешил к плите. Тома быстро слила половину содержимого обратно в кастрюлю.

Прокофьев вернулся с чаем.

– А при том. Генка почти сразу в дурку уехал. Радовался, что за шизика сошел. А я на экспертизу к Виктору Анатольевичу попал. У меня диагноз есть, по матери. Эпилептик я. Мне в дурку самый путь. Но он про это в заключении ни слова. Написал «вменяемый». И сказал: «Потом спасибо скажешь». У меня десять лет ушло, чтобы понять, за что спасибо.

Прокофьев погрустнел.

– Я Генку в больничке навещал потом, как откинулся. Он меня не узнал даже. В больничке смрад и отчаяние… Ни имени, ни вещей своих, ничего. А я свой срок отмотал и теперь живу с чистого листа. Работу нашел, хозяйство поднял. Вот так.

– Выходит, он вам второй шанс подарил… – тихо сказала Тома.

– Выходит, так.

Тома встала и потянула Антона за собой.

– Вы уж извините, если напугали. Нам пора, – Тома обняла Прокофьева. – Пусть у вас все будет хорошо!

Прокофьев растерянно посмотрел на гостью:

– Надеюсь, вы найдете Мещерского… Может, все-таки чаю? Или добавки?

– Нет! Спасибо, – хором ответили они.

XV

16 дней 7 часов с начала эксперимента

Брындин выжимал газ, не замечая, что превышает скорость.

Он был страшно зол на бестолкового напарника. Теперь Сергею предстоит пройти административный ад, чтобы добиться повторного разговора с выжившей.

– Ну, Заварзин, ты чего там устроил?

– Ничего.

– Ты мне не дерзи, понял?! Ты зачем на девчонку полез? Мы неизвестного ищем! Она что ли Профессора похитила?

– Нет. Но я думаю, она врет.

– А я думаю, что ты мне обосрал единственную возможность выйти на след Мещерского!

Дима не обращал внимания на тон Брындина.

– В шахте ее телефона не было… – рассуждал он.

– Во-первых, это еще проверить надо. Во-вторых, такие вещи можно со мной согласовывать?

– Можно. Извини.

Сергей взглянул на фото жены и дочки, выдохнул. Заметил, что почти летит по центру города и отпустил газ.

– Телефон мог в щель завалиться.

– Можно договорить? – спокойно спросил Дима.

– Говори, кто тебе мешает?

– Вода была только у Кати в кладовке. Почему? Она отрицает, что Профессор ее запирал, но при этом не скрывает, что жила у него! Разве не видишь, она что-то недоговаривает.

Брындин припарковался у здания СК.

– А к отбитому мужику с обрезом, который там людей заживо похоронил, это как относится? Может, если бы ты с девчонкой поаккуратней был, она бы что-то и рассказала?

Дима не ответил. Они вошли в оперативный штаб, и Сергей направился прямиком к Скворцову.

– Если ты сейчас скажешь, что записи еще не восстановлены, клянусь, Скворцов…

– Восстановлены! Я как раз…

– Так веди меня, радость моя!

– Я уже все подготовил, – торопливо рассказывал Скворцов, пока они шли к столу с мониторами, – только там, Сергей Михалыч, там еще…

Сергей прервал его жестом и сел за стол. Вокруг стола собралась опергруппа.

Скворцов запустил видео, включил перемотку. Кадры быстро сменяли друг друга: смерть Наташи, паника участников, ссоры, попытки сломать дверь в кладовой. Участники в спальне разбирают кровати, на Рому нападает Нурлан, в спальню приходят остальные, о чем-то говорят.

– Погоди, погоди. Останови, – попросил Дима. – О чем они говорят?

Сергей запустил фрагмент в нормальной скорости. На экране появился Андрей. Он говорил о связи участников с Кирсановым.

Собравшиеся увидели, как Катя признается, что Кирсанов – ее отец, после ее запирают в туннеле, срывают камеры. На этом видео обрывалось. В комнате повисла тишина, все ждали, что скажет Брындин. Он пялился в экран и наконец тихо произнес:

– Скворцов, срочно готовь документы на арест Кирсановой. У нас появился новый подозреваемый, – Сергей посмотрел на сотрудников. – Чего встали? Разбирайте записи, готовьте расшифровки. Записать каждое слово! Через два часа ко мне с отчетом.

Он медленно встал.

– Сергей Михалыч! Да погодите вы, – Скворцов остановил Брындина.

– Чего еще?

– Я контакты из мессенджеров Профессора проверил. Оказалось, что человек, с которым он чаще всего общался, это наш бывший сотрудник Антон Градов.

– Антон?!

– Тут такое дело… Вы просили улики повторно перебрать. Мы в хранилище вещдоков пошли, ну и…

– Твою мать! Обоих срочно в розыск! Какой же я мудак!