Калимба. Запертые. Эксперимент вышел из-под контроля

– Моя, – тихо сказала Катя, – я иногда жила у него в Сосновке. Когда мне… помощь нужна была…

– Поэтому он тебя запирал?

Катя недоверчиво смотрела на Диму:

– Не запирал он меня, что за бред? Он со мной работал, на терапии. Вы что-то путаете!

– Твои рисунки? – Дима положил перед Катей фотографии картинок с девочкой, не позволяя ей опомниться.

Катя закачала головой, отвела взгляд:

– Нет.

Дима достал телефон, показал видеозапись:

– Узнаешь? Это Рома в туннеле снял. Когда тебя в шахту провожали. Смотри.

Дима буквально всучил телефон Кате в руки, чтобы лучше отследить ее реакцию. Катя смотрела на запись, с трудом сдерживая панику, пальцы задрожали.

– У тебя был телефон. Почему ты не позвонила в полицию?

Катя сосредоточилась, вспоминая:

– Он… он не ловил в шахте, сигнала не было. Я… я должна была выбраться и позвать на помощь.

– В кладовке, где тебя нашли, не было телефона. Почему? – продолжал давить Дима.

Медсестра встала, чтобы вмешаться, но Сергей ей не позволил.

– Я… он… он, наверное, в шахте остался. Помню, что пыталась открыть люк, мне нужны были обе руки. Потом я потеряла равновесие…

– Но ты держала телефон во рту, так? Ты его не выпускала.

Сдерживать приступ истерики Катя уже не могла. Воспоминания обрушились на нее лавиной. Медсестра вышла из палаты, чтобы позвать врача и остановить издевательство над пациенткой.

– К чему вы ведете, не… не понимаю… Телефон остался в шахте. Я, наверное… наверное, уронила его… упала. Проверьте! Он там!

Катя почти кричала, но воздуха в легких не хватало.

В палату вошел врач:

– Все, на сегодня закончили!

Медсестра надела на девушку кислородную маску. Брындин взял Диму за плечо и повел к выходу. Заварзин отдернул руку, повернулся к Кате.

– Мы проверили: в шахте нет телефона. И еще кое-что. Остальным из подвала не так повезло, как тебе. Они погибли, все.

Дима впился в Катю острым как бритва взглядом. Глаза Кати расширились, костяшки пальцев побелели. Ее рука потянулась к запястью и крепко сжала голую кожу в месте, где прежде был красный нитяной браслет.

Когда врач закрыл за ними дверь, Дима заглянул в палату через стекло. Ему показалось, что в глазах девушки блеснул огонек насмешки.

XI

62 часа с начала эксперимента

По туннелю эхом разносились ритмичные удары.

Андрей долбил стену у заваренной двери саморезами двух связанных между собой кроватных ножек. Несмотря на усталость, Андрей не сбавлял темп, работа помогла избавиться от накопившихся злости и отчаяния. Вместо кирпичной стены он представлял головы Мещерского и экспертов.

Осколки кирпича сыпались на пол, поднимая плотную пыль. Удар, еще один, и еще один… Наконец, у кромки двери образовалась небольшая ниша. Этого хватало, чтобы просунуть туда пальцы обеих рук. Андрей бросил покореженные инструменты, немного отдышался и крепко ухватился за железный край.

Глубоко вздохнул, собрался с силами и потянул за металл что было сил. Но дверь не сдвинулась ни на миллиметр.

Андрей принялся остервенело колотить в дверь, пока не поранил руку. Застонал от боли, упал на пол, давясь слезами отчаяния. За что бы Андрей ни брался, в конце его всегда ждал тупик. Его жизнь никогда ему не принадлежала, как бы он ни старался…

На сковороде плавился последний кусочек сливочного масла, Татьяна разбила о бортик оставшиеся два яйца. Жар от плиты делал сухой воздух гостиной еще невыносимее.

Рома наблюдал за процессом готовки. Он был невероятно голоден, запах его пленил. Татьяна поставила на стол пять тарелок с равными кусочками яичницы и выложила по одному печенью. Внутри упаковки осталось всего несколько штук. Облизала пальцы и села за стол не дожидаясь остальных. Рома проглотил свою порцию за один присест. Он долго размышлял, как лучше подойти к этому процессу, но не смог себя пересилить и растянуть удовольствие. Уставился на чужие порции голодными глазами.

– Пойду Андрея позову… – нерешительно сказал Рома, борясь с соблазном.

– Ну позови… – равнодушно ответила Татьяна, облизывая тарелку.

Рома поднялся со стула, но счел, что оставлять голодную женщину наедине с едой – не лучшая мысль. Он будто снова оказался в детском доме, где приходилось следить за каждым припрятанным куском хлеба.

Рома снова сел.

– А с другой стороны, чего ему мешать, да? Жрать захочет, придет…

Татьяна ничего не ответила. Она поняла, о чем он подумал, но знала, что тот, кто первым подумал о краже, украдет первым. Она взяла порцию Сергея Аркадьевича и направилась в спальню Преступников.

Рома быстрым движением достал из пачки пару печений и спрятал в джинсы.

– Смотри, карманы не испачкай, а то стирать нечем, – спокойно сказала Татьяна не оборачиваясь.

Рома хотел отшутиться, но не смог. Вытер со лба пот грязной рукой и, усмехнувшись, вернул печенье в пачку.

Когда вернулся Андрей, его никто ни о чем не спрашивал. Он молча съел свою порцию, запил глотком аквариумной воды. Татьяна вернулась с нетронутой едой. И есть, и пить Сергей Аркадьевич отказался. По всей видимости, старик решил довести дело до конца и заморить себя голодом.