Калека, Дева, Старец и Дитя

— Датэ здесь, — обронило оно, подходя к окну. — Его передовой отряд расположился в паре миль отсюда. Я отдал все распоряжения, как только почувствовал его присутствие, но он не нападает. Почему он не нападает? Он замышляет что-то особенно для нас, я знаю. Сегодня мне снились его ненависть и злость. Его нетерпение. Но он всё равно чего-то ждёт.

Даже бездействие со стороны Датэ напрягало. Это не было следствием неподготовленности, хотя, конечно, никто бы не смог подготовиться к встрече с ним в достаточной мере. Даже отшельники. Даже морально.

Милосердное Дитя пыталось держаться воинственно. И у него это получалось лучше, чем у того же Старца. Мужчина казался одурманенным, не отвечая ни своему званию, ни репутации. Его настроение всё никак не могло сменить полюс с любви на ненависть. Он сам согрешил в том, в чём упрекал всех остальных: забыл о войне накануне войны.

Но к середине дня Илай резко протрезвел. В тот самый момент, когда пришло время встречать делегацию, которую Калека направил для переговоров. Да, Датэ не стал делать исключение для очередного врага, пусть даже случай был исключительный. Хитрец. Он давал понять дрожащему от страха народу, что слухи о его безумии и беспощадности сильно преувеличены, а вот о его щедрости, наоборот, никто не говорит. Чтобы подтвердить свои благие намерения он прислал к императору женщину.

Может, поэтому Дитя не смогло сходу отказать им во встрече. А может, императору не терпелось начать их противостояние с Датэ, пусть пока так, на словах. Советники его поддержали. И даже Старец, который был категорически против дипломатии, решил присутствовать на этих переговорах.

Но император до последнего не выходил в тронный зал. Не для того, чтобы позлить послов, и не из-за собственной нерешительности. Дело в том, что Дитя внезапно выросло из всех своих церемониальных облачений.

— А ведь он сидел на тебе идеально в момент нашей встречи, — заметила я, пока портнихи надшивали рукава наряда прямо на отшельнике.

— Если Старец «молодеет» рядом с тобой, нет ничего удивительного, что Дитя растёт, — рассудило оно. — Я заметил это ещё неделю назад. Но пока ты рядом, бессмысленно шить новую парадную одежду.

— Извини. Только этого тебе не хватало.

— Наоборот, этого недостаточно, — возразил император. — Если бы Калека подождал пару лет, то его встретил бы не ребёнок, а отец этого города.

Ого.

Как будто для того, чтобы производить правильное впечатление, ему не хватало пары сантиметров роста. Прирождённый правитель. Поэтому, войдя в зал, он состроил вид, что ничего особенного не происходит, не делая различий между поверенными Датэ и челобитчиками.

Гости поклонились ему, но, очевидно, лишь потому что таково было указание их хозяина.

Их было пятеро. Свита и сама женщина-дипломат, все одетые на военный манер.

— Как интересно, — начал император. — Калека пытается показать нам, что некоторые из женщин всё же заслуживают его милосердия?

— Не только. — Я не могла разглядеть лицо говорившей из-за своей вуали, но её голос почему-то показался мне знакомым. — Господин доверил миссию именно мне, ведь, когда дело касается Девы, лишь женщина может оставаться объективной.

— А разве дело касается Девы, а не всех людей, которые находятся под моей опекой?

— Хорошо, что вы о них беспокоитесь. Это вселяет надежду, что вы сделаете правильный выбор. — Она повернулась, и один из её спутников вложил в её протянутую руку свиток. — Я могла бы долго умасливать вас лестью, восхищаться красотой города и роскошью дворца, но лучше перейдём сразу к делу. Вот договор, который Датэ написал своей кровью, эту бумагу невозможно подделать или уничтожить. Если вы примете описанные здесь условия, то он не только пощадит ваших людей, но сделает вас, такого мудрого, своим советником, а это город — столицей своей великой империи. Такой щедрости от него не видел никто.

Придворные, что стояли вдоль стен, зашептались. Вовсе не от негодования.

— Я не верю в его щедрость, — ответило Дитя. — Не после того, как он вырезал клан Ясноликих Дев.

Женщина развела руками.

— Он — Калека, в своём праве. Кто, если не другой отшельник, поймёт его?

— Убийство невинных заслуживает понимания? — Его тонкие пальцы стиснули резные подлокотники. — Ты разговариваешь не только с императором, но и с Дитя!

— Ну раз так, то вы тем более должны ему подчиниться. Все трое. Ведь Датэ глава не только Калек. Но и Старцев, и Детей, и Дев.

— Самопровозглашённый!

— Разве отшельники не склоняются перед тем, кто превосходит их мастерством?

— Да. И если я склонюсь перед ним, это как раз докажет, что моё мастерство никуда не годится!

— Будь по-вашему, можно обойтись и без поклонов. Этого в условиях договора и нет. — Она развернула свиток. — Здесь только один пункт.

— Я прекрасно знаю, какой. А ты прекрасно знаешь, каким будет мой ответ.

Посланница неодобрительно покачала головой.

— Жертвовать всем ради одной единственной Девы…

— Одной единственной, благодаря Датэ, вот именно! И это она жертвует всем ради меня. Несмотря на то, что Калека сделал с её кланом, она не собирается бежать.