Калека, Дева, Старец и Дитя

— Ты что, считаешь себя лучше него?! — Она говорила яростно, но тихо, боясь набрать в грудь воздух, потому что, надави остриё на её кожу чуть сильнее, целостность рисунка нарушится. — Кем ты себя возомнил? Героем? Защищаешь этих безмозглых людишек, хотя не смог даже свою семью защитить! А теперь угрожаешь мне фамильным мечом, который должен принадлежать мне, а не тебе — предателю и отступнику!

— Хочешь, чтобы я угрожал другим мечом? Просто потому, что он некогда принадлежал Датэ? Ты совсем на нём помешалась?

— Как ты вообще смеешь прикасаться к оружию, которого достоин меньше чем кто-либо?

— Не меньше тебя. Твои навыки боя так и остались на детском уровне.

— Заткнись! Сейчас не время корчить из себя учителя! Даже когда ты мог им считаться, ты на мои навыки плевал! Но теперь я понимаю почему. Ты ведь убил своего мастера, а после этого чокнулся от страха, что и тебя коснётся это проклятье.

— Тебе это Датэ наплёл?

— Я сама слышала, как ты говорил с Дитя, и оно приказало тебе убить Эвера! И ты сделал это, прекрасно зная, что однажды окажешься на его месте! Ты поэтому нас там бросил! Оставил на растерзание озверевшей толпе! Ты думал, что я погибну, но в итоге сделал собственную смерть от моих рук неизбежной! Признай, что у тебя было меньше причин убивать Эвера, чем у меня — тебя!

Я не собиралась вмешиваться в их личные дела, но мужчина выглядел так, будто собирался согласиться с этим бредом. Эта семья и так причинила ему слишком много боли.

— Ты выжила только благодаря его печати, — сказала я, приближаясь. — Ты бы погибла или была бы обесчещена, если бы Илай не защищал тебя всё это время.

— Защищал? Ты много об этом знаешь, да? — Она оскалилась. — Это меня он должен был носить на руках и убивать всех, кто косо посмотрит! Но вместо этого он не позволял это делать даже тем, кто хотел мне помочь! Я была ребёнком, у которого убили родителей и чей дом сожгли! Я скиталась и голодала, но никто не мог дать мне приют. Всё из-за печати! Ты хоть представляешь, что такое одиночество среди наслаждающихся жизнью людей?! Я всё это время искала способ избавиться от этого проклятья.

— И нашла Датэ, — догадалась я. — Но печать он не снял.

— Нет. Он сделал кое-что получше. Он обернул мою никчёмность в пользу. Он подарил мне смысл жизни. Так, как ты смеешь меня осуждать?

— Осуждать? Нет. — Я посмотрела на императора. — Для этого у нас есть Дитя. Он расспросит тебя обо всём поподробнее. — Я повернулась к Илаю, и он кивнул. — Не считай это пыткой, но нам нужно узнать побольше о тебе и о том, что замышляет Датэ.

— Я ни за что не предам его! Лучше просто убейте меня!

— Не говори так, Чили. — Я положила ладонь ей на голову, и её глаза шокировано распахнулись. Прикосновение. Оно бы удивило её, даже если бы шло не от Девы. — Ты не должна ничем жертвовать ради этого человека, потому что лучшую из Дев с точно таким же именем, как у тебя, он убил. Позволь мне утешить тебя в память о ней. Пожалуйста, ничего не бойся.

Ями смотрела на меня так, что становилось ясно — она приготовила речь полную яда и злости. Но теперь не могла произнести ни слова. Тогда она перевела взгляд с моего лица на меч, что нависал над ней, догадавшись, как лучше мне ответить. Она резко выгнулась навстречу лезвию, но Илай убрал его раньше, чем остриё пронзило её. Металл лишь оцарапал кожу, рассекая узор печати.

— Это чтобы ты не думал, что до сих пор меня защищаешь! Теперь я просто у вас в заложниках! И это просто пытка! — выдала Ями, и Дитя обхватило её голову, заставляя смотреть ему в глаза.

* * *

К наследнику всегда предъявлялись высокие требования. Прежде всего, он обязан родиться мальчиком.

Ой.

В доме Маяра нельзя было провиниться сильнее, поэтому мать Ями занимала самое низкое положение в семье. Над этой женщиной смеялись даже наложницы. Отец был тоже презираем в своём круге, хотя и родился мужчиной. Анатомически. В его характере же было слишком много женского: кроткий, тихий, замкнутый.

Мать и отец как полноправные члены семьи Маяром не признавались. Они были просто примером того, какой ей становиться не следует. Что же касается образцов для подражания…

Когда ей было шесть, в доме появилась Руи. За ней спустя пару лет — Илай. Эталоны настоящей женщины и идеального мужчины. Между собой они не ладили, и Ями разрывалась, не зная, кому подражать, чтобы угодить главе. Маяр любил Руи. Но Илая он любил сильнее. Он им восхищался. Слухи, которые о нём ходили, разжигали в Маяре какую-то извращённую мужскую гордость, которая возбуждала его сильнее женской красоты.

— Ты принадлежишь мне! — Маяр даже Руи не говорил этого так часто, как сыну.

Илай был идеальным наследником во всём за исключением первородства, и это единственное преимущество, которое было у Ями перед ним. Неоспоримое, безусловное, самое главное. Остальное — дело практики.

Она следила за ним, подсматривала, подслушивала, ходила по пятам.

Она убивала кошек и щенков и оставляла тушки у него под дверью.

Она отвешивала пощёчины неприкосновенным женщинам гарема, которых он защищал.