Калека, Дева, Старец и Дитя

Окружённый заботой, которая иногда проявлялась в материнских поцелуях, а иногда в отцовских оплеухах, он даже не подозревал о масштабах злобы, которая жила за воротами. И дело не в неравенстве, пусть даже они были сказочно богаты, а большинство жителей южных провинций так же невероятно бедны. Илай знал, люди любят глазеть на богачей. Их выход, будь то обычная прогулка или парад — праздник для бедняков. Но на богатство Маяра смотрели, как на падаль.

Илай оглядел себя, потом отца, советника и стражу, которая была одета попроще, но чьи «украшения» были весомее — обнажённые мечи. Подняв взгляд выше, он уловил едва заметное напряжение на спокойных лицах.

Контраст между ними и остальным городом не мог стать более явным. Так он думал, пока они не прибыли ко дворцу, который по роскоши не уступал императорскому. Но в нём жил не правитель, а судья, ему подчиняющийся. Божественное Дитя. Илай знал, что они самые почитаемые среди отшельников. Ни Старцы, ни Калеки, которые с течением времени превратились в наёмных убийц, не пользовались такой популярностью. Что касается Дев — их мало кто видел, а тем, кто видел, не верили. Девочек из святилищ уносили на гору, и они никогда больше не спускались во Внешний мир. Детям же напротив было велено служить правителям Внешнего мира. В каждом городе был свой судья-отшельник, и каждого народ берёг, желая им вечного процветания так же рьяно, как желал Маяру сдохнуть.

Это стало очевидным, когда они спешились, а хозяин вышел их встретить. Все, кто был во дворе, опустились на колени, касаясь лбами земли. Их стража в том числе. И советник. Но не Маяр. Всем своим видом он давал понять, что не склоняется и перед императором. Его кровь не склоняется. Поэтому Илай тоже не стал опускаться на землю.

Когда Дитя приблизилось, оказалось, что они одного роста. И одной комплекции, если учитывать сложный церемониальный наряд отшельника. Девчонка? Илай так и не смог этого определить, даже когда судья заговорил.

— Ваше с генералом Дёрдом дело придётся отложить на пару часов, он ещё не прибыл.

— Конечно, у него не такие хорошие кони. — Маяр рассмеялся. Провести пару часов рядом с Дитя ему не было в тягость, потому что одно только присутствие этого отшельника наполняло его стареющее тело силой.

— Своими сыновьями он тоже не хвастается, — слабо улыбнулось Дитя, то ли поощряя, то ли предостерегая.

— Что? У него родился второй?

— Нет.

— У меня тоже только один, присмотрись повнимательнее.

— Я вижу. Славный мальчик. Сколько ему?

— Восемь, — ответил Илай.

— Ты высокий. Все, кто выше меня, должны мне кланяться. Ты эту разницу в росте можешь не заметить, но другая разница между нами должна быть понятна даже тебе.

— Не вини его, Дитя, может, это судьба. Может, однажды ты сам поклонишься ему, — заговорил тихо, но дерзко Маяр. — Император слаб, а его наследник — недалёкий и ветреный олух. Война вынудит людей выбрать сильного правителя.

— И почему война постоянно вынуждает людей поступать так, как тебе хочется?

Он вздохнул.

— Не заставляй меня разочаровываться в твоём уме, а то я решу, что моё собственное дитя мудрее тебя.

— М-м, из него бы вышел отличный отшельник.

— Не такой отличный, как король.

Чувствуя себя безнаказанным, Маяр повторял это везде, где бы ни появился, провоцируя и зная, что никто не посмеет заткнуть ему рот. Не этот разодетый ребёнок уж точно.

— Раз уж у нас выдалось свободное время, обсудим этот вопрос сейчас, — сказало Дитя с какой-то тоскливой неизбежностью в голосе, и Маяр ухмыльнулся.

— Сразу бы так.

Но их разговор не затянулся. Забыв о деле, ради которого приехал, генерал уже через полчаса вылетел из дворца. За ним едва поспевал советник.

В таком бешенстве Илай отца ещё не видел, при том что часто становился свидетелем его приступов гнева.

— Ты и ты, — он указал на лучших из охраны, — едете со мной. Остальные, возвращайтесь.

— Куда вы, господин? — задыхаясь от спешки, спросил советник.

— К императору. А ты… Только попробуй хоть слово сказать о том, что тут услышал! — процедил Маяр, запрыгивая на коня.

Всадники вылетели за ворота, оставляя после себя облако пыли и тревожное предчувствие. Сжимая в руке хлыст, Илай кивнул одному из солдат, и тот помог ему забраться в седло. Он знал, что возвращаться домой без отца и вестей не имеет права, но начни он качать права, и это лишь усугубит ситуацию. Он впервые почувствовал себя ребёнком. Ранее никто из домашних не ставил под сомнение его превосходство. Но это Дитя, выглядящее его ровесником, не просто было старше, мудрее, богаче, влиятельнее него, но и сильнее. Это стало очевидным, когда они поравнялись. Вот о какой разнице он говорил.

По дороге домой Илай пытался заговорить с советником, но тот не нарушил приказ господина. Просто потому что онемел от шока. Растормошить его смогла лишь госпожа дома. Он не посмел отказать этой кроткой женщине, радеющей за честь семьи больше, чем кто-либо.