Калека, Дева, Старец и Дитя

— Чили больше нет. Нашего клана нет. Законов и традиций Дев нет. А значит и нашего единства тоже. И слава богам, иначе это означало бы, что я участвую в твоих бесчинствах с тобой наравне, даже не зная об этом.

— Ты участвуешь в них хотя бы потому, что намеренно выводишь меня из себя! — Датэ схватил меня за волосы, удерживая как когда-то давным-давно, под ивой. — Какого чёрта? Это человек чужой тебе! Он тебе никто! Он мужчина! Разве этого недостаточно, чтобы ненавидеть его? Или хотя бы не привязываться к нему?! Я не верю, что он особенный настолько, что мог понравиться тебе. Это месть? Или ты просто с ума сошла?

Глядя ему в глаза, я ответила, уже не ставя целью разозлить его:

— Я никогда не буду для него на втором месте. Он никогда не пренебрежёт мной и не предаст меня. Он нуждается во мне, и я могу сделать его счастливым, это так просто, тогда как ты… даже в лучшее наше время ты был несчастен. Из-за меня, в том числе. Я чувствовала это. И то, что ты сказал, когда уходил, — всё это правда. Ты ненавидел меня, презирал и винил. Ты запомнил меня такой, жалкой и раздавленной, и ты жил с этим столько лет. И появляешься в моей жизни ты лишь затем, чтобы доказать, что я всё то же ничтожество, которое ты бросил когда-то.

Его взгляд, казалось, потеплел на мгновение, но тут же снова ожесточился.

— Тебе кажется, что я плохо обращаюсь с тобой? Ты единственная, кого я пощадил из всего клана Дев. И ты останешься единственной выжившей из всего этого города, чтобы до тебя дошло. Таков мой способ признаваться в любви. Твой мальчик-Старец делает это иначе? Клянётся в вечной верности, говорит нежности и ублажает тебя? Я тоже так умею, тебе ли не знать. Так что чёрта с два я поверю, что он в чём-то лучше меня!

— Ты так мило ревнуешь… — прошептала я. — Разве не ты говорил, что тебе нравится это? Или ты чувствуешь, что на этот раз не сможешь отстоять меня?

О, он мог. У него было столько способов, из которых только часть включала насилие. Поэтому Датэ улыбнулся вместо того, чтобы снова сдавить мне горло.

— Я мило ревную? Погоди, ты ещё ничего толком не видела.

Он повлёк руку, на которой была изображена ивовая ветвь, вниз по моему телу, медленно, скорее наслаждаясь моментом, чем робея, а потом настойчиво обхватил меня между бёдер.

Глава 37

Город пал. Илай помнил, как они торжественно проезжали по этим улицам, люди бросали цветы под копыта их коней, толпа ликовала, там была лишь одна отчаявшаяся женщина, которая хотела спасения для своего ребёнка.

Теперь весь город страдал от кое-чего более смертельного, нежели болезнь. Калеки украсили улицы на свой манер, но Илаю некому было напомнить: «ну, я же говорил». Император остался во дворце со своими гвардейцами. Деву похитили.

Когда Датэ проткнул её мечом, Илай отчётливо почувствовал боль в собственной груди, и это никак не было связано со сломанными рёбрами. Признание в любви, а следом её смерть? Он не надеялся на первое, но второе… второго никогда не должно было случиться. Никогда. Дева не для этого очнулась. Он не для этого берёг её десять лет. Она подпустила его к себе, поделилась сокровенным, позволила нанести печати на тело, не для этого!

Чёрт его дери! Почему этот ублюдок не сдох?!

Илай знал, насколько Датэ живуч, знал, что он мог отрастить себе заново яйца, но не сердце, не так быстро и не в святилище! Хотя теперь это вселяло надежду: как его единая Ива должна быть не менее живучей и способной. А её несчастное, многострадальное сердце и не через такое проходило.

В отличие от его собственного.

Не то чтобы терять близких людей ему было впервой. Но Илай никогда не влюблялся, по определению не мог, а тут его угораздило помешаться на единственной в своём роде женщине. Она была слишком хороша для него, да… Настолько хороша, что Илай с самого начала понял, что ему придётся отдать за неё жизнь. Любовь к ней поставлялась лишь на таких условиях. Это совершенно немыслимо для Старца, но при этом так… по-мужски.

Вот именно, Илай почувствовал себя мужчиной, только когда встретил её, тогда как Датэ постоянно жаловался на то, что из-за Ивы чувствовал себя неполноценным. Тем не менее, если перед ней встанет выбор? Как и положено женщине, она выберет того, кто сильнее. А это факт: в честном бою Илаю никогда Датэ не одолеть. Опыт, знания, «родословная» — Калека был непобедимым противником. Илай упустил шанс убить его.