Как умереть легко

Брусничко обедал на рабочем месте, в морге при горбольнице. Прямо в халате, в котором проводил вскрытие. Единственно, кинул на спинку стула резиновый фартук. Надо было бы добросить его до раковины, тем более что с краю подкапывало. Но вставать было лень. И Брусничко продолжал меланхолически поглядывать на разрастающееся бурое пятно на линолеуме.

Не привычная к мертвечинке молодёжь в лице стажёра и двух санитарок умчалась в больничную столовую. Он же, по обыкновению, подкатил к дивану каталку для трупов, накинул поверх клеёнки заветную скатёрку, расставил на ней принесённые из дома разогретые судки, с удовольствием обнюхал. Из увесистой, прикрытой резиновой пробкой колбы отлил в стакан спирта. Оттягивая сладкий миг возлияния, оглядел на просвет.

Задняя дверь морга, прикрытая на наброшенный изнутри крюк, от сильного толчка с лязгом распахнулась.

– Ничто не меняется. Так и не починили, – пробурчал знакомый голос, при звуках которого Брусничко начал подниматься. В предбанник через служебный вход вошёл Заманский.

– Ах ты, дружище-раздружище! – массивный судмедэксперт облапил приземистого гостя, оглядел с высоты собственного роста. – Вижу, прежнего чутья не утратил. Точнёхонько к стакашку спикировал. Присоединяйся! – широким гостеприимным жестом повёл в сторону каталки.

На ощупь подлил спирту во второй стакан. Заманский заколебался, – стакан был в липких потёках.

– Избаловались, Ваше благородие! – подметил Брусничко. – Пей смело. Спирт всё обеззаразит, – приподнял свой стакашек. – Ну-с, как в старые добрые времена.

Чокнулись. Выпили. Брусничко – с наслаждением, Заманский – через силу. Ещё не поставив стакан, потянулся к алюминиевой кружке с водой.

Брусничко, не запивая, зачерпнул лапой квашеной капусты, бросил в запрокинутую щербатую пасть. Несколько капустин повисли на бороде.

– Соболезную, – прорычал он. – Сам едва не каждый год друзей на небеса провожаю. Сперва самолично полосую. После провожаю. И твоего полосовал.

Заманский перевернул кисть ладонью кверху.

– Брусничко, не вставая, дотянулся до стеллажа, из папки с копиями актов вскрытия безошибочно вытянул нужную, передал Заманскому.

– Вообще-то не положено, но для тебя заначил. Знал, что появишься. Приподнял склянку со спиртом: – Ну что, как обычно, – между первой и второй перерывчик небольшой? Но Заманский, нацепив на кончик носа очочки, уже углубился в чтение.

Брусничко налил себе, тяпнул. Обнаружив на бороде прилипшую капусту, ею же и закусил.

– Муха не подкопается, – благодушно заверил он. – Помня тебя как зануду, всё перепроверил. Лично три спичечных головки из зубов выковырял… На самом деле он в себя лошадиную дозу вкачал. Видно, чтоб не передумать. Ещё позавидовал, – красивое самоубийство. Принял ядку, выпил, закусил баклажанами с салями. Прям римский патриций.

– Обломки сохранил или Лукинову переправил? – Заманский снял очки, задумчиво потер переносицу.

– Ему-то зачем? У него полкоробка целых изъято. Себе на память оставил. Тоже, знаешь, коллекцию веду, вроде кунсткамеры. Не каждый день такие фордебобели обнаруживаются.

Заманский, будто что-то припомнив, вновь потянул к себе акт. Брусничко кольнуло нехорошее предчувствие.

– К чему насчёт обломков спросил? – забеспокоился он. Уж очень не понравилась ему появившаяся складка на переносице гостя, – по прежним временам верный признак, что следователь по особо важным делам Заманский обнаружил что-то, что прошляпили другие.

Заманский поднял колбу, разлил остатки спирта.

– Не тяни, Христа ради! – взмолился Брусничко.

– Вот ты пишешь в заключении, что в желудке вместе с фосфором кашица…

– Баклажаны с маслом. По баклажанам я тоже на всякий случай перестраховался. То, что оставалось на блюде, отправил на экспертизу. Чисто. Без примесей. – То, что на блюде, – без примесей, – согласился Заманский. – А то, что в желудке, было изначально отравлено…Подменили, понимаешь? Отравили, а потом блюдце помыли да для нас с тобой чистеньких баклажанов положили. Брусничко насупился. – Ты говори, да не завирайся! Совсем старика Палыча за неумеху держишь. Я голову даю, – в желудке белый фосфор! От него и смерть наступила.

– Наверняка фосфор! – согласился Заманский. – Только не из спичек. Зачем Зиновию понадобилось спички в зубы всовывать? – А чтоб наверняка. У него снизу одного зуба не было. Вот туда и напихал. Одна сволочь глубоко засела.

– Глубоко засела, – задумчиво повторил Заманский. Вытащил из кармана коробок, протянул пару спичек эксперту. – На! Воткни себе поглубже.

– С какого рожна?… – отстранился Брусничко. – Вот и покойный мазохистом не был. Положим, решил покончить с собой. Но зачем же спички в собственные дёсна чуть не вколачивать? Облизал, погрыз ядку для верности. И – выше крыши.

– Ты хочешь сказать?… – от внезапной догадки Брусничко вспотел.