Как стать контрабандистом

–Это как суд решит. Иногда, в назидание другим… если вашу глупость следаки приравняют к преступлению, то вы оба получите пожизненное без всякого УДО. И жить будете на подножном корму там, куда лопари оленей не гоняют. – я резко остановился, потому, что парень весь покрылся испариной, и на лице стала проступать нездоровая синева, – Миша, ты как себя чувствуешь?

– Что-то мне нехорошо, – он забрался на койку и отвернулся к стене.

– Может тебе какие лекарства у вертухая выпросить?

– Нет, спасибо. Я лучше отлежусь.

–Точно?

– Да, – его голос стал тихим и каким-то слишком умиротворённым. Так, ещё один стал готовиться к безвременной гражданской панихиде.

– Если что, ползи к интеркому и вызывай вертухая. Им любая смертность портит статистику. И не вздумай тут обделаться со страху. Помни, это сильно подмочит твою репутацию на весь оставшийся срок. А у меня ещё есть ряд действительно неотложных дел…

– Обе ваши карточки не работают, – слегка удивлённо констатировал вертухай.

Я с грохотом повесил телефонную трубку и вернулся к вертухайской будке.

– Одна может и закончится, но вторая совсем новая, – я с подозрением посмотрел на вертухая, – В Коннонсуо я никому не звонил. Что могло случиться? Мне надо срочно связаться со своим адвокатом.

– С адвокатом? – он стал задумчиво перебирать папку с телефонными карточками, – Можете сделать один короткий бесплатный звонок.

– Спасибо, – я подошёл к телефонному аппарату и стал ждать, пока зелёный огонёк сменит красный на блоке связи.

Тони ответил почти сразу.

– Почему вас перевели из Коннунсуо? – требовательно спросил он вместо приветствия.

– Hyvä kysymys! Хороший вопрос. Не знаю, но думаю, что связано с тем полицейским, который меня конвоировал.

– Проблемы?

– Нет. У меня проблем нет.

– У меня сейчас здесь ваш сын. Будете говорить?

– Да.

В трубке послышались голоса, потом удар, потом что-то заскрипело.

– Извини, я трубку уронил, – сообщил сын, – У меня все руки твоими бумагами заняты. Привет. Почему тебя перевели? Судья обещала, что ты будешь в Коннунсуо до следующего слушания.

– Долгая история. Тот легавый слишком выпендрился, а я намекнул, что накатаю жалобу. Вот они меня и сбагрили от греха подальше.

– Понятно. Мы сейчас перегружены. Только что Верховный суд не дал нам права обжаловать решения Суда второй инстанции о незаконности твоего удержания под стражей.

– Что-то для меня сложно. Но хоть объяснили почему?

– Нет. Просто отказали.

– Жаль.

– Другого и не ожидалось. Иначе всю таможенную верхушку ждало наказание за явную фальсификацию. Кто на такое решится? А так тебя потом тихо выпустят по решению суда и ни у кого никаких проблем. Надеемся, что прямо из зала суда.

– Другие новости есть?

– Новостей полно, но лучше если мы не будем об этом говорить. Твои разговоры записываются, а твои следователи имеют прямой доступ к этим записям.

– Понял. Как сам?

– Нормально. Твоё дело очень интересное.

– Не сомневаюсь. Как дома?

– Нормально. Ты там особо не психуй. Мы тебя точно вытащим. Извини, но мне пора. Дела. Пока.

В ухо застучали короткие гудки. Я повесил трубку, повернулся к вертухаю и пару раз скрестил руки, показывая, что разговор закончен. Тот кивнул и поманил меня к себе.

– Спуститесь в камеру к русским. Они что-то просили, но никто ничего не понял. Сейчас предупрежу охрану.

Я слегка подивился, но послушно двинул на второй этаж. Там вроде Джон-гандон оставался за старосту и это его задача разруливать вопросы с вертухаями. Кстати, неплохо оплачиваемая.

Дверь в камеру была приоткрыта. Я стукнул пару раз для приличия и вошёл.

– Какие люди! – радостно завопил Лёха, – А мы думали, что тебя отпустили. А тут ты сам один и без охраны.

– Размечтался. Мы с тобой крутые контрабандисты и от нас так просто не отделаются.

Я огляделся. Половина коек пустовала. Несколько человек продолжали спать.

– Уж полдень близится, а эти как сурки…

– Они всю ночь фильмы крутят, а днём дрыхнут. Говорят, что так время быстрее летит.

– Эйнштейны-Эйзенштейны?

– Нет, тут евреев точно нет.

– Заметно. А где остальные? Что стряслось? Меня вертухай сюда погнал. Где Джон?

– У кого сейчас есть работа, те на работе. – весело затараторил Лёха, – Джона сразу после тебя отвезли на суд. Свидетелем по другому делу. Да ничего у нас не случилось. Были проблемы с телефонными карточками, но мы все себе уже новые купили. Расскажи про суд. А я пока кофейку сварганю и пирог достану. Вчера сделали с ягодами. Целых два противня. Один уже умяли.

Лёха был откровенно рад моему приходу. Он бестолково суетился, светясь улыбкой. Неожиданно я также разулыбался, да и настроение резко улучшилось.

– Спасибо, Лёха, – тихо сказал я.

– За что? Ты ещё пирога не попробовал. Сейчас сядем, и давай, рассказывай про суд.

С кроватей стали сползать невыспавшиеся тени. Они молча топали в туалет, жали мне руку и, машинально почёсывая яйца, в одних трусах рассаживались за столом.

– С чего начинается Родина? – задал себе риторический вопрос, откусил большой кусок пирога и приступил к рассказу.

В камеру я вернулся только через час, но с двумя солидными кусками пирога.