Как стать контрабандистом

– He is again with us. (Он снова с нами).

Потом демонстративно повёл носом, брезгливо сунул мне в руки сопроводительные бумаги и махнул в сторону двери.

– Сам бы хоть раз со своими сопле… менниками в камере покантовался, чистоплюй привередливый, – уязвлённо проговорил я парой минут спустя, хмуро топчась у каптёрки.

Каптёрка была закрыта, хотя внутри явно что-то шуршало. Осторожно постучал, но реакции не последовало. Видно дела не для посторонних. А лишние знания может и сокращают срок, но точно не приближают свободу. Ладно, до вечера далеко. Ещё разживёмся бельишком.

Я глубоко вздохнул и стал подниматься со всем своим барахлом по лестнице, надеясь, что никому сейчас не приспичит спуститься вниз. Тогда точно застрянем.

– Long time no see (Давненько не виделись), – Коридорный вертухай довольно заржал своей дежурной шутке.

– Задолбал уже. Посвежее ничего не придумать? – буркнул я, но для понимания добавил вполне в местном тюремном духе, – Glad to meet you again, officer! Ready to take any reasonable risk… only under your surveillance. (Рад снова встретиться, офицер! Готов на разумный риск… только под вашим наблюдением).

Вертухай радостно захрюкал и пошёл в очередной раз прилеплять картонку с моей фамилией над дверью камеры 37. Там уже висела одна картонка. Значит, Красавчика ещё не вытащили его заботливые предки. Жаль. Буду надеяться, что он теперь уже полностью вменяемый.

Но меня ожидал сюрприз. На моей койке вольготно раскинулся крупный незнакомый парень и тупо глазел в телевизор.

– Это что за хрень на моём месте? – брюзгливо вырвалось у меня.

– Ты русский? – восторженно заорала хрень, спрыгивая на пол.

– Нет, блин, мимикрирую. Ты как сюда попал? Этот этаж для офинаревших.

– Я не виноват. Меня эти сюда посадили, – он как-то сразу сгорбился и жалобно посмотрел на вертухая, – И никто по-русски тут вообще не говорит.

– А ты чего ожидал?

– Ну, я… – он замялся, но быстро переменил тему, – Я вашу полку занял?

– Полку? – не выдержав, я плотоядно ухмыльнулся, – Это тебе не купе Москва-Сочи. Запомни, правильные нары красят человека… и берегут его здоровье.

Вертухай продолжал стоять в дверях и умильно наблюдать за встречей соотечественников и явно ждал заслуженной благодарности.

– I am truly grateful for your… for your… (Искренне благодарен за вашу…), – я слегка замялся, не зная как более точно описать вертухайскую услугу, вызвавшую моё раздражение, но решил не усугублять и неожиданно закончил – … for such related cellmate (за такого родственного сокамерника).

Вертухай довольно закудахтал и даже разрешил сходить в душ, а потом спуститься за постельными принадлежностями.

Дверца каптёрки слегка приоткрылась только после третьего энергичного стука.

– Уже вернулся? – хмуро спросил Сулев через узкую щель, – Чего барабанишь? Только псов накликаешь. Не видишь, что закрыто? Дела у меня. Переучёт. Вижу, что помылся. Шмотки потом сам занесу. А пока вали отсюда по тихому.

– И я рад тебя видеть, – хмыкнув, сообщил я, – Новатор производства.

Камера встретила меня открытой форточкой и относительной чистотой. Сокамерник успел перестелить себе на верхней полке и теперь чинно стоял у ещё влажного стола.

– Меня Мишей зовут, – сообщил он, явно размышляя протянуть мне руку или здесь такое не принято.

– Рад встрече, Михаил, – бодро сообщил я, усаживаясь на табуретку – Давно сюда попал? Куда делся мой отмороженный финик?

– Меня только вчера перевели из подвала. Здесь никого не было. Даже матрацев и подушек. Только вечером принесли. Я не знал, что нижняя кровать занята. Никто по-русски не говорит, а я в школе французский изучал… но уже совсем ничего не помню.

– Вот и начинал бы с французской тюрьмы.

– Но у нас бизнес в Финляндии и Швеции.

– И какой, если не секрет?

– Да какой уж тут секрет, – лицо у него сморщилось, казалось, он вот-вот заплачет. Довольно странное поведение для такого здорового мужика, – Табак и водка.

– Знакомо. Много взяли при аресте?

– Пятьдесят блоков и почти полный ящик алкОголя, – странное ударение резануло по ушам.

– Часто сюда катаешься?

– Два раза в неделю.

– Готовься, теперь тебе за каждую поездку по столько же выпишут.

– Не выпишут, – голос у него был слегка дрожащим, – У нас всю отчётность полицейские забрали.

– Что забрали?

– Отчётность. Когда, сколько, кому и почём.

Я вначале не понял, а когда дошло, то начал так неудержимо хохотать, что пришлось перебраться на кровать и прилечь.

– Помолчи, – предупредил я Мишу, – А то точно от смеха умру, терпила-доброволец. Сейчас немного отдышусь, перекурю и продолжим.