– А мне можно? Третий день без сигарет. У меня остался блок в сумке, но мне его не выдают.
– Держи и крути себе, – я достал упаковку табака, отсыпал горку фильтров, пачку папиросной бумаги, машинку и разложил всё на столе, – Только не заслюнявь аппарат. Потом тщательно промоешь. А я пока кофеварку запущу. Ты как относишься к кофе?
– Я его только по утрам люблю.
– Принципиальный подход. Сейчас нет и одиннадцати. Будешь ждать следующего завтрака или оскоромишься?
– Буду сейчас.
– Разумный выбор, – я нажал кнопку интеркома и попросил вертухая выпустить меня, чтобы набрать воды.
– А здесь и воду можно набрать?
– Даже нормальный сортир можешь в течение дня неоднократно посетить.
– А я и не знал. Сегодня утром чуть не умер, когда парашу вываливал. Хорошо, хоть увидел, как её можно помыть и хлоркой засыпать. А то так приклеилось, что уже думал, что придётся руками выгребать.
– Новости на поржать. Подожди, дай я воды принесу, а то ты как скажешь, так сразу всё из рук валится.
Не успела колба наполниться кипятком, как из приятной задумчивости меня вывел несмелый вопрос Михаила:
– А разве нельзя сделать чай?
– Кто сказал, что нельзя? Опусти в стакан чайный пакетик и пей себе на здоровье.
– Но вы же сказали, что будете варить кофе?
– Ничего подобного. Я только спросил, будешь ли ты кофе сейчас или отложишь до завтрашнего утра. И перестань «выкать». Раздражает.
Миша повертел стакан в руке и твёрдо сказал:
– Буду чай.
– Бог в помощь. Или ждёшь меню и официанта для обслуги?
– Не… я сам.
Он сделал первый глоток и зажмурился.
– Хорошо-то как. Совсем как дома.
– Странные у тебя ассоциации. Давай, гони дальше своё жизнеописание.
Следующие полчаса Миша веселил меня своим незамысловатым бизнесом. Томясь от навалившейся безработицы, он запил и сошёлся с разбитной продавщицей из какого-то продовольственного ларька. Именно она надоумила его запустить «коммерческое колесо».
Руки у парня росли из положенного места, и он довольно быстро наделал тайников в своей подержанной иномарке. И дело пошло. Любовница развила бурную деятельность, оформила годовые визы и стала потихоньку брать из своего ларька сигареты и спиртное «на реализацию». Дело стало стремительно расширяться.237
Миша перестал пить и постоянно жалеть себя. Стал полностью обеспечивать семью всем необходимым. Она торговалась и вела все расчёты с покупателями. Ежемесячно честно выплачивала треть всех доходов. Ещё одна треть доставалась ей, а остальное уходило туманной «крыше».
– А кто вас крышевал? —исключительно в целях самообразования заинтересовался я, – Ты с ними знаком?
– Нет. Она лично вела все переговоры.
– Угу, знакомо.
– Нет, не ничего такого не думай. Я же с ней до сих пор сплю.
– Весомый аргумент. Непрошибаемый.
– Она вела специальную книгу. Сколько взяли, сколько продали. Кто чего купил и что заказал на следующую поездку.
– Фамилии тоже записывала?
– И имена, и фамилии, и телефоны. Финские и шведские.
– Герои… любовники, мать вашу.
Вылить весь сарказм мне не дал щёлчок замка. За спиной вертухая маячил Сулев с рулоном постельного белья.
– Никогда не долби закрытую дверь, – назидательно произнёс он, – А то самого девственности лишат.
– И вы говорите по-русски? – оторопело спросил Миша, – Но я же вас спрашивал?
– Радуйся, что мне было лень, а то точно бы как болотную жабу распластал на британский флаг.
– Но я… – Миша замолк и стал суетливо наливать себе новую чашку чая.
– Чем он тебя поразил? – полюбопытствовал я у Сулева.
– Этот… аршин рязанский…
– Верста коломенская.
– Что?
– Если ты о его росте, то верста коломенская. Аршин это 16 вершков. Точно помню. Пуд – 16 кило, а тут 16 вершков. Очень мало для такого бугая. Зови его просто многопудовым
–
– И чем закончилось?
– Закончиться мог только ваш оккупационный режим… а я простым и очень доходчивым эстонским языком направил его точно… откуда он так неудачно вывалися на этот свет.
– Но бельё выдал?
– Напарник подсуетился. Я же кофий пил. А то бы точно в лоб закатил этому переростку.
– Может, с нами чашечку за компанию выпьешь?
– Нет. Пойду. У меня дел полно, – кивнув, он вышел за дверь.
– А это кто? – осторожно спросил Миша.
– Тебе официально или по правде?
– Официально.
– Злостный наркоторговец и потенциальный хладнокровный убийца, увильнувший от сурового наказания из-за недостаточности улик.
– А если по правде?
– Стечение обстоятельств. Как и у тебя.
– И сколько ему за это дадут?
– Сейчас точно не помню, но лет 10-12 точно.
– Но мне дадут меньше? – его стал пробивать лёгкий мандраж.